Глаза Опачо испуганно округлились:
— Вы хотите убить эту девочку?!
— Нет. — Зик прикрыл глаза, будто что-то представляя. — Но я думаю, что всё-таки придётся. Дайке много рассказывал мне о ней, и даже если судить по её межличностным отношениям, она крепкий орешек. Сильно сомневаюсь, что она отдаст кулон без боя. Кроме того, — в его глазах появился тот самый хищный огонёк, который был очень хорошо знаком всем его приспешникам, — я, кажется, знаю, кто она такая.
***
Ханна сидела на пороге дома Йо и Анны и всматривалась в звёздное небо. Ей было так хорошо, что она и представить себе не могла, что может быть как-то по-другому. Пока Анна в очередной раз отчитывала Морти и Рио за бардак на кухне, а Йо забаррикадировался в своей спальне во избежание попадания под горячую руку, Ханна просто наслаждалась открывающимся видом. Сегодня Анна научила её телепатической связи, и теперь они могли мысленно общаться когда угодно. У Ханны быстро начало получаться, что ей очень понравилось, поэтому сейчас она могла немного передохнуть от интенсивных тренировок со своей подругой.
«Это именно то место, где я хотела бы быть», — поняла она, глядя на бесконечные деревья и возвышающуюся вдали гору Фунбари. Несмотря на большую любовь к своей родине и идентификации себя как австралийки, Ханна решила: её место точно здесь. Здесь так спокойно, умиротворённо… Да ещё и её друзья рядом. До пятнадцати лет у Ханны вообще не было друзей. Вот именно таких. Все друзья, которые у неё появлялись, были связаны с ней только школой. Они понимали, что это временно, потому и не надеялись на продолжение отношений после отъезда Ханны. Но сама Ханна очень верила в возможность дружбы и любви на расстоянии и поэтому очень расстраивалась, когда писала сообщения своим друзьям по электронной почте, но не получала на них ответа. Или ответ был краткий и собеседник не стремился узнать, как она и что с ней. Возможно, это эгоистично — требовать чего-то такого по отношению к себе, но Ханна считала: раз они называют себя её друзьями — почему они не относятся к их с ней дружбе серьёзно? Разве это друзья?
Вдруг за её спиной раздались шаги, и Ханна обернулась. Это был Рен Тао. Он поздоровался первым:
— Привет.
— Привет, — откликнулась девочка. Рен сел рядом с ней и спросил:
— Ты грустишь?
— Нет.
— А по тебе незаметно, — сказал он и внимательно взглянул на неё. Ханна притянула колени к своей груди и вздохнула. Рен предпринял новую попытку завязать разговор:
— Послушай, Ханна, я знаю, что наши первые встречи были не очень дружеские, но я хотел бы это изменить. Мы в одной компании уже несколько месяцев. Пора забыть про старое. — Он замолчал. Видя, что Ханну заинтересовал предмет разговора, парень уверенно продолжил:
— Я часто наблюдаю за тобой и вижу, что ты постоянно грустишь. Расскажешь, что не так? Может, я смогу тебе помочь чем-нибудь?
— Мне очень одиноко, — произнесла Ханна, закрыв глаза. — Всю свою жизнь я всегда была одна. Братьев и сестёр, с кем я могла бы дружить, у меня нет, а из-за частых переездов и смены школ мои школьные друзья не оставались друзьями навсегда. Они знали, что я временно рядом с ними и что потом я уеду. Наверное, они считали, что, уехав, я забуду о них. Поэтому они предпочитали сделать это первыми. — Девушка внезапно подняла глаза и встретилась взглядом со своим собеседником. — И вот сейчас я снова приехала в другую страну. В какой-то степени родную, но тем не менее чужую. Я не знаю, надолго ли я тут, не знаю, кому мог понадобиться мой кулон, не знаю, кто напал на меня тогда… Я ничего этого не знаю. И от этого мне страшно. Знаю, что я не могу говорить так, ведь если это услышит Анна, она заставит меня делать тысячу приседаний, но мне правда страшно. Вы уже опытные в борьбе со злом, а я ни разу не боролась с кем-то вне соревнований, вне правил. Я боюсь погибнуть, едва начав жить. Я боюсь потерять всё, что у меня есть. Я боюсь, — глаза Ханны увлажнились, — потерять вас. Вы все стали для меня настоящей семьёй всего за несколько месяцев. Я впервые нашла людей моего возраста, которые рассматривают меня не только как человека, с которым хорошо потусить, но и как друга. Я рада встретить людей, которым не наплевать, что со мной, где я и как себя чувствую. Я в восторге от того, что мне наконец-то есть с кем обсудить что-то животрепещущее, волнующее меня. Даже если это всего лишь новый альбом Адель.
Рен всё это время внимательно слушал, подперев подбородок ладонями. Но когда Ханна была готова сорваться и заплакать, он приобнял её. Для него самого это было странно — он никогда не находился так близко к чужой девчонке и уж тем более не общался с ней. И о каких-либо физических контактах речи, естественно, не шло. Сколько он себя помнил, он ненавидел прикосновения, объятия и поцелуи (Боже упаси!), считая их проявлениями слабости, но с Ханной он перестал задумываться о том, насколько сильным или слабым он выглядит. Сейчас ему стало по-настоящему важно успокоить её. Кроме того, он испытывал похожие чувства: один в чужой стране и без близких отношений с родителями — как ему знакомо всё это!
— Ханна, послушай, — заговорил он после нескольких минут молчания, — ты больше не одинока. У тебя есть мы. Все мы — твои друзья. Если когда-нибудь я буду утверждать, что это не так, — стукни меня хорошенечко так, ладно? — Ханна захихикала — её одновременно и удивлял, и радовал Рен, с которым сначала у них не заладились взаимоотношения. — Дело в том, что я тоже нездешний. Я родился и вырос в Китае, но сейчас живу здесь.
— А почему? — спросила Ханна. — Тебе было плохо там, да?
Рен опустил голову:
— Да. Там я постоянно находился под гнётом своей семьи, особенно отца. Клан Тао в течение долгих лет был известен именно тем, что уничтожал всех, кто ему мешал. «Уничтожай или будешь уничтожен» — то, чему учили всех потомков семьи Тао, в том числе и меня. Я был воспитан как машина для убийства. Но после поединка вничью с Йо я изменил своё отношение к жизни. Я перестал считать остальных людей врагами и обрёл друзей. Да, вот этих всех, с которыми сейчас живу в одном доме. Я перестал чувствовать одиночество. — Тао поднял взгляд в небо и прошептал:
— Наконец-то.
***
Ханна
Откровенность Рена Тао меня поразила. Сначала он казался мне жёстким, грубым и нелюдимым парнем, способным только на подлость, но при общении с ним и наблюдении за его отношениями с другими членами нашей компании я поняла, что он просто хочет казаться брутальным и железобетонным. На самом деле он такой же человек, как и все мы. И, оказывается, он был одинок очень долгое время. Тоже рос без друзей.
Честно сказать, мне стало его жалко. Наверное, он не очень-то нужен своим родителям. Единственный родственник, который о нём как-то заботится, — его старшая сестра Джун. Рен когда-то говорил мне о ней, но подробностей, конечно же, не было. Я положила руку ему на плечо — Рен вздрогнул, видимо, никто не проявлял к нему подобного внимания — и попросила:
— Расскажи мне о своей сестре. Пожалуйста.
Когда Рен рассказывал о Джун, его взгляд заметно смягчался. Обычно он выглядел так, как будто убьёт сейчас всех, кто на него посмотрит, а сейчас немного расслабился. Мне было очень приятно осознавать, что рядом со мной он становится другим человеком. Более человечным.
— Ханна, — вдруг обратился он ко мне, — я не силён в красивых словах и в проявлении чувств, это больше по части Йо, но я хотел сказать… Ты не одна. И никогда не будешь. И даже если ты уедешь обратно в Австралию или куда-то ещё, мы ни за что о тебе не забудем. Слышишь? Дружба не должна кончаться только потому, что друга нет рядом в определённый момент жизни. Даже если я буду единственным из нашей группы, кто будет поддерживать связь с тобой, — Рен вдруг оказался слишком близко ко мне, — я буду это делать. — Его рука легла на мою. — Я буду с тобой, Ханна. Обещаю.