Конечно, никто не мог запретить Ви надеяться и представлять, как однажды они снова встретятся. Через несколько лет, когда до Горо наконец дойдет, что “Арасака” медленно и неизбежно убивает его, и он тоже отыщет свой способ сбежать, а потом найдет Ви, — да, можно было помечтать… но как-то не получалось.
Голос разума упорно твердил, что если Горо до сих пор ничего не понял, то этого уже не случится. Другой голос — Ви не знала, какой части ее личности он принадлежал — зудел внутри мозга одной единственной мыслью: будет чудом, если Горо не накажут за ее побег.
Раньше она об этом не задумывалась, а теперь никак не могла выкинуть это из головы.
Ви пыталась отвлечься, пыталась утешить себя тем, что Горо сам выбрал все это: у него ведь был шанс уйти, еще в Найт-Сити, в “Арасака-тауэр”, или позже, пока он ездил по миру, задание за заданием выполняя волю своего господина. Он мог сбежать, потеряться, раствориться в чужих городах, снова отключить импланты и сделаться невидимкой, но он остался.
Он сам принял решение, но почему-то мысль об этом нисколько не успокаивала. За ее свободу придется заплатить Горо, и, зная “Арасаку”, цена будет немаленькой.
Но Ви могла и остаться, ведь так? Ей совсем не обязательно делать выбор между Горо и собой. Она может получить все, хоть и не сразу.
С каждой секундой, проведенной без пристегнутого к ошейнику проводка, дышать становилось все легче и легче. Теперь у Ви кое-что было — ее маленький секрет, о котором никто никогда не узнает: она больше не принадлежала “Арасаке” целиком и полностью. Да, оставались контракты и документы, и маячок — или маячки — спрятанные где-то в ее хроме, но все это было не так уж важно.
Она уже сделала главное, уже победила: сорвала цифровые путы, украла себя и спрятала. Ви снова принадлежала самой себе, и если она решит остаться — это будет ее свободный выбор.
Идея казалась на удивление соблазнительной.
Опасной, да — за Гончей и ее агентом явно стоял кто-то с положением, и этот “кто-то” не будет рад, когда его планы рухнут, — но Ви в любом случае не собиралась послушно работать на своего “заказчика”. Так какая разница, по какому поводу они столкнутся?
Это будет непростой путь к свободе, и не самый короткий, но о чем Ви теперь могла не беспокоиться, так это о нескольких годах жизни. Смешно: в прошлый раз ей пришлось делать тяжелый выбор, потому что ее время утекало как вода сквозь пальцы, и счет шел даже не на дни — на часы; а теперь она думала о годах как о чем-то несущественном.
Каждый вздох приближал мгновение, когда нужно будет решать: что важнее — полная свобода или уверенность, что никто не пострадает? Гордость или любовь? Ее жизнь или его?
Она может сбежать.
Она может остаться.
Какой выбор правильный?
Похоже, к утру Ви все-таки задремала: не как машина, которая ушла в режим ожидания, но как человек, который переоценил свои силы. Ей даже что-то приснилось: бессвязные, смутные образы — какие-то крыши, коридоры и кошки, которые исчезали, стоило ей моргнуть.
Проснулась она от того, что почувствовала движение; даже не поняв толком, что происходит, поддалась импульсу — вцепиться, удерживать, не пускать. Уткнулась лбом в плечо Горо и попросила:
— Не уходи.
— Я и сам хочу остаться, но мне пора.
Ви помотала головой; из-за того, что она по-прежнему прижималась к нему лбом движение получилось смазанным и неловким, каким-то совсем дурацким.
— Не уходи, — повторила она. — Никуда твои диверсанты не денутся еще пять минут. Или десять. Или немного дольше.
— Я должен, — Ви скорее почувствовала, чем услышала, как Горо вздохнул. — Я остался бы, но правда не могу: есть вещи, которые должны быть сделаны.
— Ну пусть их сделает кто-то другой.
— Так не получится, — он снова вздохнул. — Ви, Адати… недалеко. Фактически, это в городе. Я приеду туда как только смогу, но сейчас я должен идти.
Горо замолчал ненадолго, потом попросил:
— Отпусти меня.
Что-то было в самих словах, или в том, как они были сказаны. Показалось — кто-то провел вдоль позвоночника металлическим когтем, кожу не пропороло, но там, где коготь ее коснулся, остался холодный ожог. Горо даже не пытался убрать ее руки, просто ждал, когда она его отпустит.
— Никогда, — одними губами прошептала Ви. — Никогда — это охренеть как долго.
А она даже не может по-настоящему попрощаться. Не может сказать, что… да ничего не может сказать, потому что горло перехватило. Ви прикрыла глаза, чувствуя как по спине и плечам расползается холод.
Значит, вот так все и будет.
Она прижалась к нему на секунду, всем телом, а потом отпустила. Отвернулась, — ровно в тот момент, когда Горо потянулся ее поцеловать, и его губы угодили куда-то ей в скулу, от чего оба рассмеялись. Ви прикусила губу, почувствовав, что смех вот-вот сменится беспомощным всхлипом.
Горо заметил, но, кажется, понял по-своему.
— Сегодня я вернусь.
“Вот только меня здесь уже не будет”, хотела ответить Ви, но промолчала. Она аккуратно коснулась его щеки, и удивилась, что он даже не вздрогнул — ей-то казалось, что пальцы у нее ледяные, — а потом поцеловала его. В последний раз.
Ви уже знала, что это — прощание, но не могла позволить Горо догадаться об этом. И как бы она ни хотела продолжить, пришлось остановиться, и отстраниться, и запретить себе еще один — самый-самый последний — поцелуй.
— Иди уже, — сказала Ви. Голос звучал беззаботно — ну или ей очень хотелось в это верить. — Что принято говорить в таком случае? Удачной охоты?
— Охота даже не началась, — Горо коснулся ее лица, потом словно вспомнил о чем-то и отвел руку. — Кто бы ни атаковал спутник, они хорошо замели следы. Рано или поздно мы на них выйдем, но не думаю, что сегодня. Потому и говорю тебе, что вернусь.
— Обещаешь? — выпалила Ви прежде, чем поняла, о чем просит.
— Что?
— Ты обещаешь, что вернешься сегодня? Что мы еще встретимся?
Ви сама не заметила, что снова вцепилась в Горо, на этот раз — пальцами в плечо, — требуя ответа, как будто простое слово могло изменить правила игры.
Это было глупо, и Ви это понимала, как понимала и то, что должна хотеть совершенно другого — чтобы Горо не возвращался, не приходил — может быть, тогда ему удастся избежать обвинений. Она должна была хотеть, чтобы не узнал о ее побеге, не помешал ей, не встал у нее на пути.
Вот как все должно было быть.
Но Ви смотрела в его глаза, и повторяла, как будто в ее коде снова что-то сломалось:
— Ты обещаешь, да? Обещаешь?
Горо как будто ее не слышал. Его зрачки были расширены, от оптики остались только тонкие серебряные ободы. О чем он думал? Что творилось в его голове? Ви не могла даже представить.
— Обещаю, — наконец сказал Горо, потом коротко коснулся губами лба Ви. — Мы встретимся. А теперь мне и правда пора.
Он, конечно, не знал, что не сможет сдержать это обещание. Ви знала, но все равно позволила себе ненадолго поверить его словам.
Она смотрела, как Горо встает, как одевается, но больше не пробовала ни дотронуться до него, ни заговорить. Они по-прежнему были рядом, а казалось, что в разных мирах, потому что Ви уже сделала выбор — приняла решение в ту самую секунду, когда отпустила Горо, оставалось только узнать, правильным ли оно было.
Вот и все, думала Ви, глядя, как он уходит. Вот и все.
Ей тоже стоило выбраться из постели. Забрать деку, связаться с Гончей, вытрясти из нее все подробности, но шевелиться не хотелось — ее как будто придавило сделанным выбором. Может, она ошиблась?
— Я могу остаться, — сказала Ви, и поняла, что лжет. — Нет, не могу. Не могу, — повторила она, а потом добавила, хотя Горо не мог ее услышать:
— Прости.
“Ты готова?”
Сообщение появилось, стоило Ви забрать прикрепленный файл, она даже не успела посмотреть, что было внутри.
Готова ли она? Чертовски хороший вопрос.
“Зависит от того, что меня ждет.”