— Они поклоняются богу Кришне, а он — Джаган-натх, восьмое воплощение Вишну. Поэтому они и устраивают здесь весь этот шум и беспорядок, — сказал директор, глядя в сторону площади. — Эти люди называют себя индусами-кришнаитами, но в предыдущей жизни они совсем не заботились о своей карме и не обеспечили себе рождение индусами. Индусом стать нельзя, им нужно родиться. Если эти люди индусы, то к какой касте их следует отнести? Они, как и все, кто исповедуют другие религии и принадлежит к иным культурам, с нашей точки зрения, стоят ниже неприкасаемых. Если хоть один из них попадет в храм, он осквернит его.
— Такие случаи все-таки бывали?
— На моей памяти только один. Служители храма, полицейские и паломники обычно внимательно следят за теми, кто входит в храм. Однажды какой-то европеец умудрился проникнуть туда. Его обнаружили в святилище. Безумцу повезло, потому что вовремя вмешалась полиция, и паломники не успели с ним расправиться. Нарушителя арестовали и судили. Этот человек осквернил храм и махапрасад, который готовили в храмовой кухне. Пришлось уничтожить священную пищу и служить специальную пуджу для очищения. Кришнаита приговорили к штрафу. За пропавший махапрасад он должен был заплатить большую сумму.
Вместе с директором мы спустились в библиотеку. Он показал нам древние книги, написанные на пальмовых листьях. Они удивительно хорошо сохранились. Цветные рисунки поражали свежестью красок. Металлическим заостренным крючком директор нанес несколько слов на свежий пальмовый лист, как это делали в древности. Он заверял, что книгам несколько столетий.
Когда мы покидали библиотеку, появился аккуратный старичок и протянул толстый журнал, чтобы мы поставили свои подписи. Это был уже хорошо знакомый трюк, который практикуют не только в Пури, но и в других местах, куда попадают иностранцы. Передав ему деньги и поблагодарив директора, мы собрались уходить, но старичок с торжественной неторопливостью и чувством долга все же просил нас расписаться в журнале и самим проставить сумму. «Здесь нет никакого обмана, таков порядок», — читалось в его глазах.
С наступлением темноты на площади перед храмом кришнаиты соорудили большой помост, разместили на велорикшах динамики и усилители. Храмовые власти так и не дали им разрешение на посещение храма, и, запустив технику, тысяча собравшихся кришнаитов сотрясала своими мантрами стены храма и покой жителей города. Наутро индийцы сетовали, что такого безобразия еще не знала древняя история храма.
И хотя кришнаиты в храм не попали, они остались весьма довольны своим «фестивалем». Мы видели, как они садились в арендованные туристские автобусы «Калькутта — Пури». Паломники на центральной площади с любопытством наблюдали за их отъездом. Увидев нас, кришнаит-предводитель приподнял трезубец и невозмутимо-спокойно произнес:
— Хари Кришна.
ИНОСТРАНЦЫ В БОДХ ГАЕ
В Бодх Гае иностранцы держались сдержанно. Может быть, обстановка буддийского центра создавала особое настроение, накладывала на их поведение особый отпечаток. Возле ступы «Открытые глаза» парни спокойно отдыхали, наблюдая за паломниками из Непала, совершавшими последний круг парикрамы.
— После того как Непал ограничил въезд таких молодых людей, здесь их стало значительно больше, — сказал Тензин. — Трудно понять, что влечет их сюда — желание познать истину или возможность достать наркотики. С их появлением участились кражи из музеев и храмов. Там ночью практически нет никакой охраны.
Эти слова мы вспомнили спустя два года, когда в газетах появилось сообщение об ограблении музея в Бодх Гае. Маленькие музеи в провинции не имеют сигнализации, на ночь их закрывают на обычный висячий замок, и его символически охраняет ночной сторож, чоукидар, который вооружен лишь бамбуковой палкой. Соблазн же для грабителей велик, ведь даже в маленьких музеях хранятся экспонаты, имеющие большую историческую и художественную ценность, уникальные шедевры, за которые многие частные коллекционеры готовы заплатить любые деньги.
Пройдя к выходу вдоль ограды Ашоки, украшенной изображениями людей и животных, мимо главного колокола, мы снова оказались на площади и зашли в небольшой кантин. Там хозяин неторопливо заваривал чай с молоком. За соседним столиком с отрешенным видом перед недопитой чашкой сидела европейская женщина. На ней была грязная одежда в руках она держала дешевую, вероятно «заряженную», сигарету — биди.
Пока хозяин готовил нам чай, мы рассматривали схему Бодх Гаи. В это время в кантин вошли те парни, которые сидели на лужайке возле ступы. Они присели за наш столик. Оказалось, что до приезда в Бодх Гаю эти американцы из Бостона побывали в Непале и уже несколько дней жили здесь в дхарамшале. Время они проводили в храмах, наблюдая за обрядами паломников, и в местных кантинах, где можно покурить гашиш. Парень в майке и в джинсах назвался студентом и сказал, что изучает религии мира. — А что вас привело сюда? — спросили мы его друзей. Один ответил, что его привлекает мудрость Востока, таинственность буддизма и, конечно, гашиш, который тут в изобилии. «Травка» дешевле и лучшего качества, чем в других местах.
— Что тут удивительного? Здесь так интересно. — сказал недоуменно парень с густой рыжей бородой и длинными волосами. На шее у него висели мусульманские четки для молитвы.
Во время остановки на Джи-Ти-Роуд мы встретили такого «путешественника». Он был завернут в пестрое клетчатое одеяло, а нечесаная борода и длинные локоны делали его похожим на пушистого медведя. Он брел по дороге с деревянным посохом в одной руке и металлической чашкой в другой, бормоча «Ом Хари, Хари Кришна» под звон колокольчика, привязанного к кисти руки. Бородатый поклонник Востока направлялся в Непал.
— В Непал, к девушкам-неваркам. Вот где я прекрасно проведу время!
Видя, что мы его не совсем поняли, он попытался объяснить нам, что у непальских девушек из народа не-варов есть своеобразный свадебный обряд — еще в детстве девочек формально выдают замуж за дерево бенгальской айвы. Во время свадебного обряда плод дерева бросают в священный ручей, закрепляя таким образом прочность и незыблемость брака. Неварка, достигнув брачного возраста, вольна выходить замуж столько раз, сколько пожелает. При этом соблюдается одно условие — за ночь до того, как она решит взять себе нового мужа, она должна положить под подушку нынешнего супруга орех бетеля. Неизвестно, где он услышал эту легенду, но было похоже, что воспринял ее всерьез. Из Дели сюда его подвез водитель грузовика, сикх.
— Бенгальская айва! Орех бетеля! — без конца восторженно повторял он.
ТИБЕТСКИЙ ХРАМ
На противоположной стороне площади, в маленьком аккуратном саду стоит тибетский храм. Это было уже не такое древнее сооружение — храм построили в 1938 году. Сам храм расположен на втором этаже, а на первом, во внутреннем дворе, находится большое колесо Закона — дхармачакра. Для буддистов поворот этого колеса равносилен произнесению молитвы. Туристам здесь предлагают загадать желание и, для того чтобы оно исполнилось, повернуть дхармачакру. Сколько поворотов колеса, столько желаний исполнится, и колесо почти все время вращается. Изящные колонны поддерживают свод прямоугольного помещения, где расположен главный алтарь. На стенах фрески, изображения божеств тибетского пантеона, хранителей ворот в устрашающих голубых масках. Трехглазые чудовища с оскаленными клыками и обнаженными мечами исполняют танец смерти. Мистические существа плывут по зеленым, красным и золотистым облакам. Там же нарисованы небесные нимфы — дакини. Запомнилось лицо Будды в сценах, изображающих эпизоды из его жизни, — оно выражает сострадание. На большом, во всю стену, алтаре установлена главная фигура — скульптура Майт-рейи, грядущего, последнего воплощения Будды, а впереди многочисленные позолоченные изображения Будды и Тары. Дым и запах от благовонных палочек смешивался с сильным запахом мускуса.