Тем временем продолжались выступления кандидатов. Динамик доносил их энергичные речи. В предвыборной борьбе участвовало двадцать кандидатов. И каждый из них вложил в свою кампанию по пятнадцать тысяч рупий (!), огромную сумму, совсем не соответствующую бюджету простого студента. Студенты держались по-разному. Одни охотно рассказывали нам о происходящих событиях и с удовольствием позировали с плакатами перед фотоаппаратом. Другие нервничали и проявляли недовольство нашим появлением. Они расспрашивали водителя, не представляем ли мы какую-нибудь газету. Затем к нам подошел один из преподавателей и, сославшись на свой опыт, посоветовал не особенно задерживаться на территории университета, потому что митинг вот-вот закончится и затем, как обычно, произойдет стычка противоборствующих группировок, во время которой в пылу страстей студенты могут забросать камнями и нас, и нашу машину. Студенты, с которыми мы только что беседовали, утвердительно кивали головами.
Вечером Бхаттачария, как и обещал, приехал к нам в гостиницу. Мы заказали ужин в номер и сидели на балконе. Возле «Турист Лондж» кипела жизнь — из маленького ресторанчика, пристроившегося на тротуаре, рядом со въездом во двор гостиницы, доносились запахи горящего масла и карри. Мы вспоминали общих знакомых, делились нашими впечатлениями от посещения «Ананд Бхавана» и университета. Воспоминания и рассказы затянулись допоздна. Стало прохладно, стихала суета на главной улице, лишь изредка проезжало такси или тихо проскальзывала на шуршащих шинах коляска велорикши. Бхаттачария днем успел переговорить с кем-то из своих знакомых, тот позвонил своему другу, человеку влиятельному, который добился от военных властей разрешения на посещение нами форта. Но Бхаттачария считал, что не стоит тратить время на форт. Намного важнее побывать на Сангаме, где в эти дни проводился Магха Мела — древнейший религиозный фестиваль Индии. Каждые двенадцать лет он празднуется как Кумбха Мела. Бхаттачария поручил своему помощнику заняться завтра с его клиентами в суде, а сам он рано утром заедет за нами.
Время проведения Магха Мела определяют астрологи, принимая в расчет расположение солнца и луны, причем хорошим предзнаменованием считается, если праздник совпадает с солнечным затмением. Иногда за основу отсчета берется какое-нибудь легендарное событие, например битва на Курукшетре, описанная в «Махабхарате». На празднование стекаются сотни тысяч, а порой и миллионы паломников со всех концов Индии. Их объединяет желание принять участие в ритуальном омовении. Пожалуй, это самый большой религиозный фестиваль на Земле.
В его основе лежит древняя индуистская легенда. Давным-давно, когда еще не было ни небес, ни земли, существовал лишь океан, на поверхности которого плавал Брахма в состоянии забвения. Он проснулся и, желая заявить о себе, создал космос. Второстепенные боги и демоны, не удовлетворенные тем, что совершил Брахма, с помощью горы Мандары и питона Анантты принялись вспенивать океан. Из воды вышли яды, но Шива разом поглотил их. Поэтому его часто изображают с синим лицом и коброй вокруг шеи, которая успокаивает жгучую боль от яда. Затем из океана появились корова, летающий конь, лира и сирена. За ними выплыл Дханвантари, врач — исцелитель богов. В руках он держал кувшин с амритой — нектаром бессмертия. В битве за кувшин победили демоны, но Дханвантари превратился в птицу, выхватил у демонов кувшин и понес его в рай. Он летал двенадцать дней, пролив четыре капли амриты, они упали на землю в Праяге, Хардваре, Насике и Уджайяне.
С древних времен в этих городах проводится большой индуистский праздник. Каждые двенадцать лет он приобретает особый размах и фанатичность — на него стремятся попасть и паломники-миряне, и садху. Его название «Кумб-ха Мела», несомненно, связано с легендой о кувшине с амритой, ведь кувшин на санскрите называется «кумбха». Мела на Сангаме в древней Праяге имеет для паломников-индусов особое значение.
Ганг славится необычными свойствами своей воды. Индусы считают его воду совершенно чистой, хотя в этой реке выполняют ритуальные омовения миллионы людей, в нее опускают тела умерших, трупы животных, пепел и останки после кремации, сбрасывают канализационные и промышленные отходы. Когда в парламенте страны обсуждался вопрос о сбросах промышленных предприятий в Канпуре, Хардваре и других городах, расположенных на Ганге, которые настолько загрязнили воду, что необходимо принимать экстренные меры, депутаты из числа ортодоксальных индусов заявили: подобная постановка вопроса возмутительна и недопустима, ведь о водах Ганга нельзя говорить, что они нечисты. Индусы верят, что бактерии быстро погибают в этой воде, а кости растворяются в считанные дни. Например, в городке Сорон на правом берегу Ганга есть водоем, который питает небольшая речушка, протекающая по старому руслу Ганга. В этом водоеме кости растворяются за трое суток, иначе он давно был бы заполнен до краев останками умерших. Из-за особых очистительных свойств моряки и путешественники предпочитали брать с собой в дальние странствия запасы питьевой воды из Ганга. В наши дни, как и много веков назад, индусы пьют ее и готовят на ней пищу, а также совершают омовения и стирают в ней одежду.
Ганг занимает особое место в индуизме. Эта река настолько обожествлена и священна, что каждый человек, хотя бы раз в жизни совершивший ритуальное омовение в одном из святых мест на ее берегах, в Аллахабаде, Варанаси или Хардваре, особенно если оно совершено во время Мелы, обретает больше надежд на спасение, чем люди, проводящие всю жизнь, от рождения до смерти, в молитвах и медитации. Исключительную важность совершения омовения в святых местах каноны индуизма объясняют тем, что этот ритуал помогает человеку «пересечь океан жизни» и сбросить оковы земного существования.
Риши, ведийские мудрецы, верили, что слияние любых двух рек является священным местом. Много рек несут свои воды в Ганг, и устье каждой из них отмечено святым местом омовения. Об Аллахабаде индусы говорят, что здесь находится «истинная Праяга», потому что не две, а три священные реки смешивают свои воды: Ганг, Джамна и Сарасвати. Мифическая река Сарасвати у древних арьев обозначала южную границу «страны арьев» — Арьяварты. Теперь она считается невидимой для простых смертных. Место слияния трех рек в Праяге — наиболее подходящее для покаяния, медитации, очищения и совершения жертвоприношений.
Бхаттачария-брахман испытывал удовольствие, когда объяснял нам, как Праяга стала одним из самых святых мест для индусов. Первоначально жертвоприношение, или яджну, выполняли, помещая подношения богам в священный огонь под чтение мантр. Позднее утвердилось убеждение, что, чем значительнее жертва, тем больше заслуга принесшего ее. А что может быть ценнее собственной жизни? И самым достойным жертвоприношением стала смерть в Праяге. Но человек не всегда может умереть своей смертью в задуманное время и в желанном месте. Поэтому люди, которые опасались, что в момент естественной смерти будут не в Праяге, стремились избавиться от своей телесной оболочки на берегу Ганга. В древних религиозных текстах говорится: «Где две реки смешивают свои воды, люди, совершившие омовение, отправляются в рай, а отважные, лишившись тела, достигают бессмертия». Неправильное толкование этих строк служило не только оправданием, но и поощрением к самоубийству. Некоторые древние правители, мудрецы и махатмы покончили с собой в Праяге, хотя многие предпочитали благоразумно дожить до ста лет, прежде чем следовать их примеру. Некоторые фанатичные верующие приносили себя в жертву, бросаясь вниз с Акшай Вата, древнего, неумирающего баньяна, а святые подвешивали себя на крюках к его ветвям.
В Аллахабаде явственнее, чем в других индийских городах, ощущается наложение разных культур. Чувствуется английское, мусульманское и индуистское влияние. Об англичанах в Аллахабаде напоминают государственные здания, верховный суд, университет, ипподром, прямые улицы, военные городки, в которых теперь размещаются части индийской армии. От мусульман в Аллахабаде остался форт Акбара, чьи бастионы высоко поднялись над Сангамом. О присутствии древней индуистской Праяги свидетельствуют запыленные, озаренные верой лица десятков тысяч паломников, которые прибывают по Джи-Ти-Роуд на машинах и велосипедах, повозках, запряженных волами, и двуколках, верхом на лошадях и даже на слонах и верблюдах, в поездах и автобусах. Но большинство людей устало бредут пешком с узелком на голове, в котором собраны необходимые в пути вещи. У них такой вид, будто они провели в дороге несколько лет.