В Лондоне реабилитация Трампа приободрило правое крыло тори во главе с Борисом Джонсоном и Джейкобом Рис-Моггом, усилившими давление на Терезу Мэй. 26 марта ушли в отставку младший министр по делам бизнеса и промышленности Ричард Харрингтон, министр по делам Ближнего Востока и Северной Африки Алистер Берт и младший министр здравоохранения Стив Брайн. Палата общин проголосовала за расширение собственных полномочий и назначила серию голосований по условиям Брексита; одновременно прошел слух об отставке Мэй. Однако 27 марта были провалены все восемь вариантов выхода из ЕС, «выход без сделки», как и опция нового референдума были провалены; большинство удалось набрать только за продление обсуждения закона о выходе. Тупик спас Терезу, но взволновал Жан-Клода Юнкера, поскольку шансов на то, что британский политикум «одумается» в срок до выборов в Европарламент или даже до 1 июня, больше не оставалось. После очередного провала голосования Мэй выцыганила из Еврокомиссии новый срок, совпадающий уже не с V-Day 8 мая, а по иронии, с Хэллоуином (день 31 октября был выбран как последний день перед вступлением в силу откорректированного варианта Лиссабонского договора, и последний день полномочий Юнкера). Это бы еще один удар по команде Янгера, поскольку даже в случае соблюдения этого срока и даже если бы утверждение на пост премьера Джереми Ханта (Уильямсон уже отпадал) было гарантировано, успеть переформатировать правительство до саммита НАТО становилось нереально.
Перенос Брексита до Хэллоуина, означавший участие Британии в выборах в Европарламент, травмировал шпитценкандидата от ЕНП Манфреда Вебера: в его глазах основным итогом добавления британцев становилось усиление фракции социал-демократов за счет лейбористов Корбина. Отдельной травмой для Вебера был провал проекта Джорджа Сороса-Марка Мэллока-Брауна. Громогласно объявленный порталом Open Democracy проект британской проевропейской партии – которая, выдвигаясь в Европарламент в составе ЕНП, ознаменовала бы возвращение ЕНП в Британию!), обернулся пшиком: в отделившуюся Независимую группу перешли всего 7 проевропейских лейбористов и четверо проевропейских тори (еще один вышел из фракции, но в группу не вступил). На фоне мантры правого конспирологического мэйнстрима (в том числе российского) о могучем потенциале Сороса, и подключившегося приторного пиара Независимой группы как в Guardian, так и на портале Politico.eu, два его британских партийных клеврета, соответственно Чука Умунна в Лейбористской партии и Энн Собри в Консервативной, рассчитывали на базе общественной надпартийной сети Best for Britain собрать «партию за новый референдум», предварительно изобличив Джереми Корбина в предательстве проевропейских идеалов. Однако идея нового референдума котировалась столь жидко, что для откола пришлось придумывать новые поводы, и Мэллок-Браун волей-неволей «зарядил» председателя депутатской группы «Лейбористы за Израиль» Джоанну Райн и ее коллегу Лучану Бергер, которые даже публично разъяснили, что выходят из партии в «Независимую группу» не из-за европейского, а из-за еврейского вопроса – в знак протеста против антисемитизма Корбина. Но когда в Вашингтоне движение MoveOn воззвало к бойкоту AIPAC, а портал DCLeaks пресловутого Guccifer 2.0 обнародовал перечень арабских организаций, финансируемых Соросом в Палестине, версия Мэллока-Брауна зазвучала как жалкая попытка самооправдания. Между тем нежелание лейбористов-центристов из бывших блэровцев покидать партию вслед за Умунной означало клинический факт: авторитет Блэра для них остался выше авторитета Сороса.
Риторика Корбина с его социалистическим вариантом Брексита, входя в резонанс с лозунгами Берни Сандерса и Жан-Люка Меланшона, предрекала не только усиление социалистов в будущем Европарламенте, но и их крен влево с потенциалом скандала, особенно в гремучей смеси с новыми правыми. Веберу предстояло теперь проводить решения будущей Еврокомиссии через этот грядущий бардак. Своя головная боль возникала у Макрона как наибольшего централиста из трех постимперских игроков: право-левая поляризация неминуемо сказалась бы на позициях глав стран ЕС-27, что сулило недостижимость соглашений по европейским финансам и обороне. Британские тори-«заднескамеечники» уже предметно решили, чем они будут заниматься в Брюсселе – создавать проблемы Макрону. Рис-Могг сказал 11 апреля: «Если долгое продление срока задержит нас в ЕС, нам нужно будет создать как можно больше трудностей. Мы сможем использовать наше право вето против любых увеличений бюджета, создать препятствия для так называемой европейской армии и заблокировать интеграционные планы Эммануэля Макрона». Меркель и его преемница Крамп-Карренбауэр от реализации подобных угроз выигрывали, а усиление социал-демократов в Европарламенте усилило бы и потенциал их партнеров по германской «большой коалиции». Лично для Меркель это означало продление полномочий, а не досрочный уход в случае альтернативной «Ямайки-2».