Образцами публицистики, навевающего настроение, а не интерпретирующие подлинную или мнимую фактуру, были два текста, приуроченных к Дню независимости США 4 июля. В коротком эссе принстонского профессора Гарольда Джеймса в Project Syndicate сегодняшние США сопоставлялись с застойным СССР начала 1980-х гг., когда анекдоты о слабоумном Брежневе подпитывали протестный дух, включая «подавленные этнические противоречия и оппозиционные национальные чаяния». Текст Дэвида Брукса в New York Times, начинающийся с пессимистичных данных из опроса Pew об отношении американцев к сегодняшнему состоянию страны (71 % возмущены и лишь 17 % сохраняют гордость за Америку, при этом треть населения испытывает депрессию), констатировал, что недовольное большинство готово к смене власти». Автор NYT оградил себя от претензий в предвзятости: обе партийных элиты плохи; оба электората равно эгоистичны; «повсеместная утрата веры в страну» – итог как популизма (команды Трампа), так и пробуждение радикальных сил (его оппонентов); «широкое неравенство» и «сегрегация», будто бы лежавшие мертвым грузом со времен 1960-х, останутся бременем для всех, кто бы ни победил на выборах. Только в последних строках, как в песне позднего Окуджавы оставляется надежда на некий «ясный огонь» – а именно «светоч плюрализма XXI века», затаенный у граждан «глубоко внутри».
Юродство лэймстрима состояло не столько в распространении вымыслов или раздувании мелкого скандала до вселенских масштабов, сколько в умолчании. В первой доктрине информационной войны, подготовленной в Пентагоне, вводился специальный термин «стратегическое умолчание». Он фигурировал тогда в наступательном понятийном контексте, то есть применялся к цивилизационным соперникам. Теперь он обратился вовнутрь вместе со всем арсеналом информационно-политической войны, изначально предназначенного для завоеваний в контексте «мягкой силы». Во избежание сомнений в этом Стивен Кук, старший сотрудник Совета по международным отношениям (CFR) по Ближнему Востоку и автор книги «Фальшивый восход: Протест, демократия и насилие на новом Ближнем Востоке», 4 июня опубликовал в журнале Foreign Policy статью, прямо озаглавленную: «Да, площадь Лафайет – это площадь Тахрир». Издание, десятки лет служащее трибуной для аналитических и пропагандистских кадров ведущих университетских интеллектуальных центров, прямым текстом перенесло поле применения «ломки менталитета» из внешнеполитической сферы на внутриполитический фронт, притом на его площадку «прямого действия».
Площадь Лафайет, названная в память «героя двух миров» маркиза Жильбера Мотье де Лафайета (1757–1834), аристократа, масона, автора французской Декларации прав человека и гражданина и члена Общества друзей чернокожих (Société des amis des Noirs), является частью Президентского парка в Вашингтоне, непосредственно прилегающей к Белому Дому и отделенной от него прорезкой Пенсильвания-Авеню. Смысловых параллелей с каирской Ат-Тахрир можно найти множество, начиная с первоначального предназначения площадей (на месте площади Лафайет был невольничий рынок) до и символики названия, связанной с обретением независимости: мотивом участия Лафайета в Американской революции исходил из его мести англичанам за гибель его отца в битве при Миндене в Семилетней войне; площадь Тахрир изначально была Исмаилийской, в честь османского хедива Исмаила-паши, и получила имя в разгар Египетской революции 1919 года, которая была восстанием против британской оккупации. В 2011 году этот смысл был подменен суррогатной «арабской весной», к которой приложило руку и британо-катарское лобби. Девять лет спустя подмена смыслов осуществила обратную миграцию в Соединенные Штаты: в конце мая 2020 года площадь Лафайет становится американской «цветной революции», в которой движение Black Lives Matter выполняет ту же роль, что и «движение 6 апреля» в Египте.
В полемической статье для портала Breitbart правая публицистка Энн Каултер назовет основную массовку бунтарского действа в американских мегаполисов восстанием невежд, игнорирующих два века американской истории. Речь шла о том, что львиная доля протестнической массы представляла потомков афроамериканцев, прибывших в США после 1865 года, т. е. после отмены рабства. Историческая дата отмены рабовладения 19 июня, известная как Juneteenth, явно была одним из критериев тайминга массовой антирасистской кампании. Суррогатность революции, которую и хотела подчеркнуть Каултер в своей статье «Йель должен уйти», выражалась в поводе и тайминге.