‒ Вы хоть скажите, кто из вас кого сопровождает? А? ‒ крикнула продавщица.
‒ Да я, я! ‒ сказал дядя Ваня, шагнув на крыльцо. ‒ Этим щеглам понадобилось в Крупяновку, а под рукой ‒ только я с больной ногой!
‒ Так на автобус…
‒ Не хотят они автобусом!
‒ Мы ‒ пешком, ‒ подтвердил Мишка.
‒ Натуралисты мы, ‒ сказал я.
‒ Кто?
На лавочке дядя Ваня торопливо хлебнул портвейна, выдохнул, понюхал рукав ватника, и лицо его разгладилось и словно посвежело.
‒ О, ребята, теперь другое дело, ‒ сказал он.
‒ Тогда пошли? ‒ произнес Мишка.
‒ Погоди. Вот ты сразу!
Дядя Ваня огладил ладонью сколоченный из досок стол, поставленный тут же для любителей посиделок. Видно было, что стол много претерпел. Кромки были в зарубках, на поверхности ножом нацарапали и неумело зачеркали матерное слово, какой-то местный художник попытался в порыве вдохновения изобразить то ли женщину, то ли русалку. Несколько папиросных ожогов пятнали доски.
‒ Да, Миха, ‒ сказал я, ‒ посидим пять минут.
‒ Пять минут?
‒ Ага, ‒ я стянул рюкзак и сел напротив дяди Вани, всячески напуская на себя усталый вид.
Не то, чтобы я совсем выбился из сил, но первоначальный энтузиазм и желание помочь Мишке с Крупяновкой у меня пропали.
Дурацкий рюкзак!
‒ Вот! Понимает парень! ‒ оценил дядя Ваня.
Бутылка «Агдама» пролила содержимое в его глотку. Наш сопровождающий вытер губы и потянул Мишку на сиденье рядом с собой.
‒ Не мельтеши, Миха. Мы вон, уже два километра отмахали.
Мой друг неохотно сел.
‒ Два из сорока, ‒ сказал он.
‒ Всего-то!
Дядя Ваня вновь приложился к бутылке. Крякнул. Посмотрел, сколько осталось. Оставалось чуть больше половины.
‒ Какой у нас план?
Мишка пересказал дяде Ване все то, что объяснял мне. Людовиновка, Зверевка, Острожье, Сухарево, Лопатки, Выгул, Светлое, Карловка, Езинка, Покрова.
И ‒ Крупяновка.
‒ О! ‒ сказал дядя Ваня. Его лицо приняло уважительное выражение. ‒ Это основательный подход.
‒ Нам сегодня нужно добраться до Светлого, ‒ сказал Мишка. ‒ И тогда останется всего двенадцать километров. Но если ночевать в Выгуле, то двадцать.
Дядя Ваня покивал.
‒ А если назад? ‒ Его помутневшие глаза уставились на Мишку.
‒ В смысле, после Крупяновки ‒ обратно?
‒ Не, ‒ сказал дядя Ваня, ‒ сейчас.
Мишка поднялся. Щеки его пошли злыми, красными пятнами.
‒ Если вы так, ‒ сказал он, ‒ то мы дальше одни пойдем!
‒ Не гони! ‒ погрозил пальцем дядя Ваня. ‒ Ишь! Одни они пойдут! До Зверевки я, так уж и быть…
Он сморщился, ладонь его цепанула ватник на груди.
‒ Вот воротит меня от этой Зверевки! ‒ заявил он. ‒ Не лежит душа! С этой, с колокольни каждые полчаса ‒ бомм!
‒ Мы можем сразу до Острожья, ‒ сказал я.
Дядя Ваня задумался.
‒ Это годится.
Он решительно прикрутил пробку обратно на бутылку, спрятал портвейн куда-то за пазуху и подхватил палку. Я закинул рюкзак на плечо. Мишка помог мне со второй лямкой. Кастрюля врезалась в бок. Тут и не хочешь, а скривишься.
‒ Тяжело? ‒ участливо спросил Мишка.
‒ Будет твоя очередь, узнаешь, ‒ пообещал я.
С первыми шагами мне показалось, что в рюкзак незаметно доложили пяток кирпичей. И далась мне эта Крупяновка!
‒ Ну чего вы, щеглы? Вперед! ‒ крикнул нам дядя Ваня.
Ему было весело. Он уже отмахал десяток метров, и теперь, видимо, считал себя предводителем нашего маленького отряда. Хорошо еще не скомандовал: «Песню запе-вай!». Я пнул с пути камешек, и тот отлетел в ивняк, полный молодых листьев.
‒ Давай-давай!
Мы растянулись короткой цепочкой по краю дороги. Какое-то время дядя Ваня задорно ковылял первым, но скоро запал от «Агдама» у него пропал, и его сменил Мишка, а дядя Ваня, побыв вторым, пропустил на это место меня.
‒ Вовыч, ты это… сильно по газам не жми, ‒ прошептал он, цепляясь за рюкзак. ‒ А то мне не угнаться.
‒ Я постараюсь, ‒ сказал я.
Минут через пятнадцать мимо нас в сторону Зверевки проехал автобус. В полупустом салоне сидели одни старухи. Я обернулся и не увидел дяди Вани позади.
‒ Мишка!
Я остановился. Мишка, убежавший на полсотни метров вперед, со злым лицом приблизился ко мне.
‒ Что?
‒ Дядя Ваня пропал, ‒ сказал я.
‒ Куда?
‒ Я не знаю.
‒ Наверное, отстал просто, ‒ неуверенно предположил Мишка.
Несколько минут мы просто стояли, глядя на дорогу. Потом я снял рюкзак. Дядя Ваня не появлялся.
‒ Дядя Ваня! Эй! ‒ крикнул Мишка.
Он сделал шаг в сторону Людовиновки. Верхушками близких деревьев, качая, играл ветер. Светило, не особо грея, солнце. То и дело его закрывали облака.
‒ Иван Степанович! ‒ крикнул я.
‒ Видишь его? ‒ спросил Мишка.