Выбрать главу

Ей принадлежали последние недели Стефана. Последние мгновения.

Мысль, что он никогда больше не увидит брата, причиняла боль. Николас был старшим, и взял на себя ответственность за их семейный бизнес, за мать и брата. Он делал все возможное, чтобы воспитать Стефана так, как, ему казалось, сделал бы их отец.

А Стефана раздражало назойливое вмешательство брата в его жизнь. Он делал все возможное, чтобы досадить Николасу. В том числе женитьбой на Клэр. Их брак вполне мог превратиться в фарс.

А теперь Николас вынужден решать, что с ней делать.

– Николас! – прошептала его мать. – Тебе пора говорить.

Он встал и сделал несколько шагов к кафедре, которую только что освободил священник.

Клэр сидела с опущенной головой, сложив руки на коленях. Сначала он видел только ее шляпку, но потом она подняла голову. Черная вуаль скрывала глаза, но был виден нежный подбородок и обманчиво податливый рот. Губы выглядели припухшими, словно она недавно плакала. Убедительно, но только не для него. Она шила для актрис, напомнил он себе. Она должна уметь притворяться.

Николас ровным голосом заговорил о Стефане-ребенке, подростке, молодом человеке. Он сказал все то, что хотела услышать его мать, все, что ей необходимо было услышать. Все, что хотели услышать родственники и друзья. Все то, о чем он старался не думать до сего момента.

Стефан. Стефан. Его свободолюбивый брат, полный неуемной жажды жизни. У него еще столько нового и неизведанного было впереди. Он умер, оставив столько нерешенных между ними вопросов. Затянется ли когда-нибудь эта кровоточащая рана и пройдет ли боль потери?

Настало время участникам церемонии садиться в экипажи и ехать на кладбище. Николас поддерживал мать, а подошедший Милош Швайцер покатил кресло Клэр.

Саре было все равно, кто катит ее кресло. Ее мысли были заняты происходящим. Кто-то помог ей сесть в экипаж, где она устроилась, вытянув ногу, и невидящим взглядом уставилась в окно. Хорошо хоть, что лицо скрыто вуалью.

Ей придется увидеть могилу Стефана. Она снова подумала, что он мог бы остаться в живых, если бы в тот вечер ехал в своем купе.

Они остановились и снова вышли из экипажа. Сердце у Сары готово было выскочить из груди. Она запаниковала, увидев впереди балдахин.

Весенний дождик намочил траву и сделал ее ярко-зеленой. Однако красивые цветы и яркие букеты не могли скрыть свежий могильный холм, покрывавший тело Стефана Холлидея.

Сара смотрела и чувствовала, как ее охватывает ужас оттого, что она натворила.

Она уже думала о том, что стало с телом Клэр, однако тогда ей удалось отогнать мучительные мысли. Теперь они нахлынули снова.

Где же все-таки Клэр? Где настоящая жена Стефана? Она должна лежать здесь, рядом с ним, они должны быть вместе навечно, но из-за нее никто не собирался разыскивать тело.

А ребенок, которого ждала Клэр! Кто пожалел о нем?

Никто, кроме нее.

Боль вытеснила воздух из легких и слезами полилась из глаз.

Сара нащупала в ридикюле носовой платок и прикрыла им дрожащие губы.

Измученная страданиями и чувством вины, Сара молилась, чтобы этот день поскорее закончился.

– Пора идти. – Позади ее кресла стоял Милош Швайцер, и, как она поняла, он стоял там уже некоторое время. Все уже разошлись, и она сидела под навесом одна.

Он покатил кресло по рыхлой земле в сторону экипажа, затем подсадил Сару и помог миссис Трент, которая несла Вильяма. Когда женщины расселись, Милош устроился рядом с Сарой, и они тронулись в путь.

– У Стефана было столько друзей, – сказала Леда хриплым от слез голосом. – Достаточно посмотреть, сколько пришло сегодня.

Николас потрепал мать по руке.

– Он покоится в чудесном месте, правда, Клэр? – спросила она. – Слева от отца.

Клэр уткнулась в платок, чтобы не расплакаться в голос. Когда Леда узнает правду, она возненавидит Сару за то, что та лишила настоящую Клэр и ее настоящего внука их законного места подле Стефана.

Именно в этот момент разрыдался Вильям. Миссис Трент покачала его, но Леда сама взяла его на руки и позволила до самого дома сосать палец.

Клэр сидела, прижав к губам платок. Наблюдая за ней, Николас, размышлял, не больна ли она.

– Я позабочусь о миссис Холлидей, – сказал он Милошу, когда они остановились у подъезда. – Помоги маме, пожалуйста.

Милош удивленно посмотрел на него, но лишь сказал:

– Сочту за честь.

Николас дотронулся до Клэр. Она вздрогнула, но сумела взять себя в руки. Он поднял ее и, прижав к груди, вынул из кареты.