– Убирайся, – сквозь зубы процедил он.
Левый глаз у нее задергался в приступе нервного тика. Она задрала подбородок, развернулась на каблуках и выплыла из кабинета.
Николас немедленно вернулся к чтению письма. «С этим и со своей ложью», – читал он, представляя, как Клэр произнесла бы эти слова своим тихим голосом.
Я лгала вам и притворялась Клэр в ожидании, пока моя нога заживет и я смогу самостоятельно передвигаться.
В приложении к этому письму вы найдете перечень вещей, которые я беру с собой. Как только я устроюсь и найду работу, я верну вам деньги за одежду, пишу и проживание в вашем доме.
Николас прочел перечень предметов одежды и вещей для малыша. Мелочовка, все вместе не больше ста долларов. Именно те вещи, отсутствие которых заметила миссис Трент. Никто больше не мог этого знать.
Но почему ничего не сказано о драгоценностях, которые она взяла?
Пальцы у него дрожали.
Но я никогда не смогу расплатиться с вами ни за вашу доброту, ни за свою ложь, ни за потерю вашего сына и брата. Я могу только сказать вам, как мне стыдно и как я сожалею о случившемся.
Не знаю, найдете ли вы в своих сердцах еще немного доброты, чтобы не возненавидеть меня. За то, что я сделала, я сама себя ненавижу.
У вас нет оснований верить мне, но теперь мне нечего терять, поэтому я хочу еще раз сказать вам: Стефан был хорошим человеком. Он умел любить. Таким сыном и братом можно гордиться.
Слезы начали жечь Николасу глаза.
Я была для них чужим человеком, но они с Клэр показали мне, что такое настоящая доброта. Вы бы полюбили Клэр, я уверена. Чтите их память.
Искренне ваша, Сара Торнтон.
Сара Торнтон.
Кто такая, черт возьми, эта Сара Торнтон?
Теперь, оглядываясь на прошлое, он вспоминает ее нежелание говорить о Стефане, ее стремление посмотреть отчет агентства Пинкертона. Да, пожалуй, все так и было.
– Меня не будет остаток дня, – предупредил он секретаря.
Он взял лошадь и, как сумасшедший, поскакал домой.
Селия вместе с его матерью сидели в тени веранды.
– Николас! – воскликнула Леда. – Ты никогда не приходил домой так рано.
– Прости, мам, – произнес он и обратился к Селии: – Что вы об этом знаете? – Он помахал письмом перед ее носом.
– Что это?
– Письмо. От Сары Торнтон.
Она побелела и потянулась к стакану, но, поняв, что это лимонад, отодвинула его.
– О Боже! – Она помахала перед собой носовым платком.
– Николас, что происходит?
Он передал письмо матери.
– Я не знаю, но собираюсь узнать. Ты узнаешь почерк?
Она внимательно посмотрела на лист бумаги.
– Да. Это почерк Клэр.
Он снова повернулся к Селии.
– Когда вы обнаружили, что здесь нет вашей дочери?
– После… после того вечера, когда я споткнулась на лестнице. Она пришла ко мне в комнату и сообщила.
– Кто пришел в вашу комнату?
– Сара.
– И что она вам сказала?
– Что Клэр погибла во время крушения поезда, и что все считают ее Клэр.
– И что вы сделали?
– Ну, я заплакала, конечно.
– А после этого?
– А после этого она сказала, что она проследит, чтобы за мной ухаживали, и что я могу здесь оставаться, сколько я сама захочу, при условии, что не выдам ее секрет.
Леда читала письмо.
– Она не Клэр?
Селия покачала головой.
Его мать выглядела такой же ошеломленной, как сам Николас час назад.
– Но тогда… ребенок?.. – неуверенно произнесла она.
– Не твой внук, – закончил он за нее.
Она никогда не была замужем за Стефаном, никогда не встречалась с ним, вплоть до той ночи в поезде.
– Тогда кто отец ребенка? – спросила Леда.
Селия покачала головой.
– Какой-то парень, который сбежал от нее. Она ждала, сколько могла, прежде чем сказать об этом отцу, а он вышвырнул ее из дома. Она направлялась на Запад, когда встретила Клэр и Стефана.
– Абсурд какой-то, – произнесла Леда. – Я не могу поверить, что она лгала нам все это время.
– А вы, – обратился Николас к матери Клэр, – что вы выиграли от этой лжи? Вы – мать Клэр, и мы бы в любом случае заботились о вас.
Она покачала головой.
– Она умоляла меня. Она казалась… я не знаю. Она просто очаровала меня.
Николас отлично знал, как трудно устоять против этой женщины. Он сам был очарован ею, и она использовала это, чтобы обокрасть их и опозорить. Леда тихо плакала, вытирая глаза платочком.
Это правда, она не Клэр. Она управляла слугами, составляла меню, развлекала гостей с такой легкостью, словно привыкла к этому с детства. Он подозревал, что все это не соответствует воспитанию женщины, прошлое которой расследовал нанятый им частный детектив.