— Прости, что задел. Тебе, наверное, очень нелегко сейчас, — Арпегиус с тяжелым уханьем практически плюхнулся рядом и приобнял уткнувшуюся в колени Алису за плечи одной рукой. Признаться, Лиддел его услышала издалека, идти ему было сильно тяжеловато. Пусть далеко Алиса не убежала, к тому моменту, как Арпег приблизился, она уже почти успокоилась, и буря в душе уступила место тоске и горечи неизбежного.
— Я тоже зря вспылила, — Алиса устало привалилась к нему. — Столько всего произошло и так глупо закончилось.
— Ты выглядела такой целеустремленной и уверенной, что я подумал, что у тебя все под контролем. Расскажешь, что случилось, пока ты была на складе? — Арпег пришел к выводу, что его обиды на всякую мелочь были глупостью. Алиса еще молодцом держится после всего пережитого. Ее сложно упрекать в слабой выдержке и небезупречной логике. Самому бы не расклеиться.
— Меня убили, — поделилась Лиддел, но тут же продолжила, подозревая, что лицо парня сейчас выражает только удивление и недоверие, — уже в отсеке с кроликом догнала охрана и расстреляла в упор. А затем какой-то грот, свечи, я затушила одну и оказалась снова на складе, а охрана заметила меня и начала палить вслед, после чего я сбежала и наткнулась уже на повязавший меня спецотряд.
Возникла короткая пауза, в течение которой Арпег переваривал услышанное, а затем аккуратно поинтересовался:
— Это с тобой в первый раз такое случилось? Ну, возрождение…— его тон сейчас отражал только сомнение.
— В Вондерленде я возрождаюсь просто так, без всех этих свечей и прочего. Я думала, что это особенность мира, он вроде как мой, родной, придуманный мной. А в других мирах не доводилось проверять. Пыталась как-то покончить с собой, но меня откачали, и потом столько проблем было. Думаю, если бы не это, то я бы здесь не оказалась, — ответила Лиддел.
— Ты не рассказывала об этом никогда, — как-то устало проговорил Арпег, уже ничему не удивляясь. Алисе явно приходилось много врать, чтобы хоть как-то хранить свои секреты.
— Это не та вещь, которой стоит гордиться.
Алиса начала свой рассказ, больше похожий на монолог о наболевшем. Ее жизнь началась еще в девятнадцатом веке, по крайней мере, она считала датой рождения 4 мая 1852 года. В тех временах девушке удалось прожить совсем немного, череда трагических и странных событий привела к тому, что она оказалась в Вондерленде. Оттуда Алиса пыталась найти способ выбраться и в конечном итоге нашла вещь, обеспечившую переброску в другой мир. Этот мир был один-в-один похож на ее родной, но все совершенно поменялось. Календарь твердил о скором наступлении двадцать первого века, Лондон выглядел незнакомо и по-новому. Однако, Алиса была рада и этому.
— Я ж когда в двадцатый век попала, так же, как и здесь, сделала. Ну, ты помнишь, прикинулась потеряшкой без памяти. Там решили, что мне пятнадцать, отправили в профессиональную опекунскую семью, чтобы доучили и вырастили меня. А когда я решила поступить в колледж и пришла в опеку за документами, ко мне какого-то черта прицепилась одна из теток. Устроила переполох, вот я всех обманываю, срочно в суд, вывести на чистую воду. Из меня всю кровь выпила. Из-за нервов начались проблемы с учебой, денег не хватало, я же надеялась за обучение со льготы платить. Ну и в конечном итоге я попыталась решить свои проблемы простым путем. Выпилиться. И в записке все описать, чтобы эту мразоту посадили. Но не получилось. Откачали. Та дура, как про записку узнала, быстро всю свою бурную деятельность свернула и свалила в закат. А вот в коллеже меня на ковер вызвали и попросили документы забрать по-хорошему. Я ж на фармацевта училась. Еще им не хватало, чтобы я колес наглоталась уже со знанием дела. Потом мне срочно нужны были деньги, и тогда же я смогла попасть сюда. Повезло, что язык здесь сильно похож. Притаскивала предметы с земли двадцатого века, толкала недорого, на вырученные деньги закупала золото, а затем выносила его обратно в двадцатый век и уже там обменивала на наличные. Ну а потом однажды Альфа, руки за голову, все дела.
Арпег не знал, как реагировать на такие откровения. Алиса не так часто делилась подробностями своих злоключений, но иногда вот так, именно на эмоциях, прорывалось.
— Мне жаль, что все именно так сложилось, — ответил он довольно нейтральной фразой, как по учебнику. — Мне кажется, та тетка слишком легко отделалась. Неужели ей ничего не было? — ведь по сути, если бы не та психованная баба, Алиса бы тут вряд ли бы сидела. Конечно, жажда легких денег все еще могла иметь место, однако стабильная учеба скорее всего отбила бы желание искать себе авантюры на пятую точку.
— Ее ребенка потом переехал грузовик у нее на глазах. Я к этому отношения не имела, но выпила в тот вечер на радостях, если честно. Я ведь не одно искреннее проклятие в ее адрес отправила, — Алиса издала довольный хмык. Наверное, плохо такому радоваться, но ее это не особо волновало.
Это заставило Арпега окончательно замолчать и еще раз задуматься, что вообще произошло с Алисой. Что было первым, жизненные невзгоды или странный характер? Ему вряд ли пришло бы в голову праздновать, что чьего-то ребенка переехал грузовик, даже если бы он этого человека десять раз ненавидел. Для него это было чем-то противным и неправильным. Отвратительно радоваться чужому горю. Хотя вряд ли он понимал слово «ненависть» так же глубоко, как Алиса. Все же, это очень личное чувство, сравнимое разве что с любовью. Далеко не у каждого в жизни случалось что-то, способное наполнить его душу самой настоящей черной ненавистью, отравляющей и носителя в том числе.
— А что с тобой в участке происходило? — все же решил перевести тему парень и заодно подвести разговор к странному порезу, который он оставил болторезом.
— Разговаривали со мной там, — ответила Алиса с какой-то неопределенной интонацией, — Мортен прав был, они ловят магов. Мужик говорил, что меня засекли еще в пункте тестирования, но не смогли почему-то договориться с твоими родителями. Типа я интересна для ученых. Он спрашивал меня про навыки и говорил, что у меня цвет магии не соответствует, еще способности есть. У меня она голубая, а должна была в ультрафиолет уйти. И что магия — это возмущения квантовых полей.
Арпег немного задумался, обдумывая информацию. К сожалению, про магию и квантовые поля он ничего сказать не мог, потому что даже приблизительно не представлял, как это может работать за пределами классических теорий. А описание от Алисы было слишком общим.
— Про цвет магии я могу сказать, что чем ближе свет к верхней границе спектра, тем ниже длина его волны, выше частота и выше энергия фотонов. Возможно, чем сильнее маг, тем ближе цвет его магии к фиолетовому по радуге. И соответственно слабее, если к красному. Ультрафиолет это за пределами видимого спектра, после фиолетового. Это лишь предположения, ты сказала просто несколько каких-то непонятных обрывков информации.
Алисе это показалось логичным. У того же Штерна магия вроде как желто-оранжевая, и он жаловался, что мало чего умеет. А у нее даже телекинез получился, несмотря на то, что в процессе сгорела бумажка. Но голубой — это вроде как достаточно высоко, куда еще в ультрафиолет-то?
— Разве ультрафиолет не вредил бы мне, если бы моя магия действительно его излучала? — девушка с сомнением посмотрела на собственные руки.
— Возможно, у магов есть защита от пагубного воздействия. Вон тебя же взрывом не тронуло, как я вижу. А меня всего корежит… — пожаловался Арпег, кряхтя. — Или вон на рану свою посмотри, — он ткнул пальцем себе в шею, в то место, где у Алисы был надрез от болтореза.
Арпег дождался, пока девушка ощупает кожу, ощутит корочку зажившего ранения и с вопросом уставится на него.