В проёме неуверенно появились люди в халатах, мнущиеся, будто ждали повторения приказа. Но под взглядом Джессики, они всё же подошли к панели управления. Оковы брякнули разблокированными замками, но одной автоматикой не ограничилось, и удерживающую конструкцию пришлось разбирать и вручную, снимая защитные накладки, выкручивая винты. На порванный ошейник смотрели со страхом все, кроме Джесс, пожалуй. Она нашла себе какую-то табуретку и нервно курила, повернувшись спиной ко всему происходящему.
Алиса неуверенно спрыгнула на пол, огляделась. Люди в халатах предусмотрительно сделали несколько шагов назад, не желая с ней связываться. Джессика всё ещё не шевелилась. Лиддел помялась, ища подсказок, после чего пошла к женщине. Она ощущала, как внутри нее будто распускается цветок, сотканный из уверенности, силы и голубых бабочек. Она хранитель, не больше и не меньше. И ей нужно домой.
Алиса несмело тронула Джесс за плечо.
— Спасибо?..
Оцифрованная любовь
Алисе казалось, что это какая-то шутка или вообще сон. После всех стычек, после всех драк, после всех недомолвок — всё так легко закончилось? Даже не верилось, что Джессика действительно согласилась от нее отстать. Впрочем, пока только относительно и на словах. Ограничители сняли, конвой из всяких мутных личностей убрали, переселили в относительно человеческие условия. Но кролика так никто и не отдал. Джесс сказала, что верит — цель Лиддел не в том, чтобы кого-то уничтожать и сеять хаос, но им нужно закончить обработку полученных экспериментальных данных и дозаписать, если нужно будет уточнить какие-нибудь детали.
У Алисы и Джессики вышел достаточно долгий разговор, в котором Мёрфи мимолетом призналась, что не умеет принимать форму Хранителя и надеется, что полученные данные помогут ей самой так научиться. Алиса согласилась исключительно из-за того, что Джесс была первой, кто, увидев ее истинную форму и зверства, на которые способен Хранитель, отнеслась к этому без истерики и с должным уважением. Как к равной. Это здорово льстило.
Однако, помимо просьбы задержаться ещё на пару деньков прозвучала ещё одна, из-за которой Алиса могла лишь недовольно морщиться. Джессика попросила отдать ей книгу, из-за которой Лиддел смогла сюда попасть. Причины женщина назвала две, и обе не были лишены логики. Во-первых, даже если Алиса — мирный Хранитель, и Мёрфи может её отпустить в качестве исключения, это не значит, что записки никогда не попадут в руки кого-то более агрессивного и опасного. Во-вторых, Джессика узнала эти записи, они принадлежали ее отцу и, соответственно, имели для неё некоторую ценность. Во избежание обмана хранители договорились об обмене из рук в руки — книжка на кролика. Условия Алису, в целом, устроили, но ей было неприятно осознавать, что Джесс читала её воспоминания — больше ниоткуда та узнать о книге не могла.
После разговора хранительница Альянса отбыла из центра столь же стремительно, как и появилась. От Алисы все отстали. Сначала девушка даже обрадовалась, но довольно быстро затосковала. Никто, вообще никто, не хотел с ней общаться. Те, у кого возникала необходимость контактировать с ней, старались закончить как можно быстрее и уйти. На любые попытки заговорить — вежливо, даже слишком вежливо, отвечали, и разговор как-то совершенно не клеился. Алиса сумела выпросить пару книжек, чтобы скрасить одиночество, и ей выдали старый на вид планшет-читалку, у которого не было доступа к сети.
Немного побродив по комплексу, Алиса забилась в выделенную ей комнату. Это было помещение на отшибе жилого отсека, явно недавно построенного: здесь даже ремонт ещё не закончили. В пустых комнатах валялись стройматериалы, пахло побелкой, бетоном. Со скуки Лиддел всё же решила почитать записки, которыми так заинтересовалась Джесс, зашуршала бумажными страницами.
Жители Альянса, в большинстве своем, от руки писали очень плохо. Печатали молниеносно, а вот любая надпись от руки в их исполнении была похожа на какие-то невнятные закорючки. На удивление, теперь почерк Виндзора выглядел весьма разборчиво и аккуратно. Даже Алиса, которая до сих пор плоховато читала на местном языке, смогла примерно разобрать содержание. Когда она впервые, еще на Земле, пыталась вникнуть в написанное, у нее ничего не вышло, поскольку многие буквенные знаки выглядели иначе, да и синтаксис отличался, преимущественно в сторону сокращения и упрощения. В разговоре довольно быстро вышло поймать и усвоить отличия, благо, лексика отличалась, но не столь кардинально. Сейчас получилось вникнуть в суть, но не сказать, что Алису впечатлило прочитанное.
Вопреки ожиданиям, вместо мировых тайн или описаний захватывающих приключений в записках оказалась редкостная мерзость. До фантазии маркиза Де Сада Виндзор, конечно, не дотягивал, но, в отличие от «120 дней Содома», рукопись, кажется, была основана на реальных событиях. Довольно быстро Алиса захлопнула книгу с твёрдой решимостью никогда больше не открывать. Пусть Джесс читает. Упоминания других миров в рукописи тоже присутствовали, но исключительно в контексте женщин, в этих мирах живущих. Например, автор писал про вселенную, похожую на Землю, но в которой у многих людей есть магия, сосуществуют драконы и мобильная связь, оборотни и телевидение. И все было бы хорошо, если бы через пару строк он не съехал на подробное описание грудей женщины, про навыки любовного плана которой было написана минимум страница, а вот имя упомянуть автор не потрудился. Так и написал, что не запомнил. Гонцова и Гонцова. Хотя, судя по всему, встречались они не в первый раз. Алисе только по одной этой писанине Виндзор категорически не понравился. Может и, правильно его ее предшественник грохнул?
В дверь комнаты постучали. По внутренним часам комплекса время было слегка за полночь. Гостей Алиса не ждала. И кому от неё понадобилось что-то в такое время?
За порогом стоял Арпегиус. Его появление заставило Лиддел, мягко говоря, удивиться. Она не особо надеялась еще встретиться. Для него ей виделась судьба затаиться где-нибудь и счастливо ковырять свои железки. Но он все же здесь, перед ней, запыленный, с темными кругами под глазами, немного смущенный, но живой и здоровый.
— Я… я… думала, тебе удалось сбежать… — пролепетала Алиса, не придумав ничего более осмысленного.
Парень лишь расплылся в улыбке и раскрыл руки для объятий. Он так-то тоже не надеялся увидеть подругу еще раз. А тут даже не в заключении сидит, не ранена, отмыта, одета. От этого на душе теплело. Каждый раз она пропадала, кажется, навсегда, но раз за разом продолжала выбираться, выживать, отряхиваться и двигаться дальше. А у него появлялось чувство, что хоть кого-то он смог сберечь, и что судьба дает ему новые шансы.
Алиса шагнула в объятия, но как-то отрешенно. Когда они с Арпегом обнимались перед вылетом из колонии, она вкладывала в этот жест искреннее желание не расставаться и не отпускать. Парень всегда был таким мирным, не любил ссоры, конфликты, и, казалось, искренне заботился об Алисе. Но сейчас, почему-то, она не очень была рада его видеть.
— А ты, смотрю, тут без меня неплохо устроилась, — рассмеялся Арпег, ставя подбородок на Алисину макушку и похлопывая её по спине. После этого неожиданно сильно сжал её, видимо, от избытка чувств. — Я боялся, что они уже убили тебя.
Девушка пискнула от слишком крепких обнимашек.
— Нет, мы договорились, мне отдадут кролика.
— Ну, ничего себе! Не шутишь? — Арпег ослабил хватку и заглянул в лицо Алисы, которая раздумывала, как бы чуть нарастить дистанцию между собой и удушающим захватом. — И ты сможешь забрать меня в Вондерленд? — улыбка на его лице стала только шире.
Зажужжала автоматическая дверь на входе в коридор жилого отсека. Торопливые шаги были слышны и ранее, но ни Арпегиус, ни Алиса не обратили на них внимание. А теперь в дверях стояла Грай. В домашней одежде, едва ли не пижаме, в тапочках. Растрепанная, встревоженная, спешащая.
— Арпег! — выдохнула она. — Ты здесь!
Алиса ощутила, как объятья, сжимавшие ее, резко ослабли. Арпег убрал руки и повернулся к Грайлин, поднимая ладони куда-то на уровень груди, будто собрался схватиться за сердце. Лиддел услышала, как сорвалось его дыхание, увидела дрожь пальцев. Арпегиус хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, задавленные спазмом. Он втягивал воздух, но звук чем-то походил на слабые всхлипывания. Его всего трясло.