— Что это было? Виноградина, которую он съел?.. — выдохнула Ева.
Мазурину стало дурно.
— Мангел, — ответил он.
— Что еще за мангел? — вопросил Чарли.
Заплетающимся языком Мазурин проговорил:
— Можете подвергнуть меня самым изощренным и жестоким пыткам, но этого я вам не скажу никогда. Ваша цивилизация еще не готова.
Он спрятал лицо в ладони. Какая-то его часть рассудка говорила ему, что Бладжетт был подонком; другая же беспрестанно твердила: «Ты дал ему съесть мангел. Ты убил его. Священнейшего из предков. Отца Мира».
Мазурин услышал, как парень с девушкой переговариваются возбужденным шепотом. Ева спросила:
— Ты думаешь?
— Бладжетт уже давно гримируется, чтобы эффектно выглядеть на пропагандистских снимках.
— Да. Это облегчает нашу задачу, Чарли. У них не будет выбора. Тут либо соглашение, либо полный крах.
— Его больше нет, — простонал Мазурин. — Бладжетта. И прекрасного общества, которое он со своим могучим интеллектом построил…
— Нет, — возразил Чарли. — Ничего не потеряно. Кроме худшей части твоей цивилизации.
— И, разумеется, не потерян священнейший из предков, — добавила Ева. — Отец Мира.
Убитый горем Мазурин поднял взгляд.
— Но мангел забрал его! Бладжетта больше нет. — Он рассеянно коснулся лба.
— Зато есть ты, — заявила Ева. — Ты знаешь, как должно выглядеть будущее. Ты построишь мир Бладжетта — с некоторыми изменениями.
— Вы посадите на место Бладжетта одного из ваших людей?
Чарли нагнулся к его креслу.
— Одного из наших — одного из всех.
— Разве не ясно? — вмешалась Ева. — Отец Мира, священнейший из предков, будет потомком.
— Не понимает, — кивнул Чарли.
— Ты, — объявила Ева, — будешь Бладжеттом.
— Я? — ошарашенно спросил Мазурин, а затем благоговейно сложил ладони.
В конце концов, он и правда был потомком Бладжетта.
Враг
Корабль опустился на каменный шарик в самом центре небесной сферы. В созвездии Дракона сверкало Солнце — в четырех миллиардах миль от шара. Безмолвные звезды не колыхались и не мигали — ровно горели, холодные и далекие. И выше, и недоступнее всех блистала Полярная звезда. А Млечный Путь висел над горизонтом подобно замерзшей радуге.
В желтом кружке переходного шлюза появились фигуры двух женщин с суровыми бледными лицами под стеклами шлемов. Женщины оттащили на сотню ярдов от корабля складной металлический диск и установили его там на трех высоких изоляторах. Затем вернулись к кораблю, легко передвигаясь на цыпочках, будто балерины — и снова появились — теперь уже с объемистой грудой предметов в прозрачной мембране.
Герметически закрепив мембрану на диске, женщины накачали ее воздухом с помощью протянутого с корабля шланга. Внутри мембраны находились обычные бытовые вещи. Гамак с металлической рамой, лампа, радиопередатчик. Женщины вошли в мембрану через эластичный клапан и привели там все в порядок. Затем осторожно перетащили туда последние предметы обихода — три бака с зеленой порослью, каждый в защитной оболочке.
Также они выгрузили паукообразный вездеход с шестью громадными надувными колесами и поставили его пока что на три изолятора.
Закончив выгрузку, две женщины стали лицом друг к другу рядом с домиком-пузырем. Старшая сказала:
— Вернусь через десять месяцев. Если ничего стоящего не подвернется — бросай оборудование и возвращайся в спасательной капсуле.
Обе взглянули вверх — где, едва различимая в ледяном мраке, скользила белая искорка. Спасательная капсула. Перед посадкой базовый корабль оставил ее на орбите.
— Понятно, — отозвалась младшая. Звали ее Заэль; пятнадцатилетней девушке впервые предстояло остаться одной вдали от космограда. Исар, ее мать, вскоре направилась к кораблю и скрылась за дверцей шлюза, даже не обернувшись. Бледная искорка над головой у Заэли опускалась тем временем к горизонту. Краткий выплеск пламени — и базовый корабль тронулся с места, поднимаясь и поворачиваясь. Затем факел снова вспыхнул — и в считанные секунды звездолет исчез из виду, став лишь чуть более яркой звездочкой среди прочих.
Заэль выключила нашлемный фонарик — и застыла во мраке под необъятным небесным сводом. Только такое небо девушка и знала — как и многие ее предки, она родилась в космосе. Изгнанные столетия назад со своей изобильной зеленой планеты, люди ее расы стали суровее бесплодных звездных полей, по которым они скитались. В пяти громадных космоградах, а также на Плутоне, Титане, Мимасе, Эросе и в тысячах меньших миров они боролись за существование. Немного их осталось. Трудна и коротка была жизнь колонистов — и оставить пятнадцатилетнего подростка одного на планетоиде для разработки полезных ископаемых считалось делом вполне обычным.