- А нам все равно, а нам все равно,
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас - в самый жуткий час,
Мы волшебную косим трын-траву!
* * *
- Может они не придут?
- Может, но проблему это не снимет. Ждем.
Мы уже двадцать минут торчим у беседки - места, где постоянно тусуется компания Громина, и куда он мне указал явиться. Вокруг беседки росли старые берёзы и яблони. В десяти метрах, за кустами шиповника, был забор, отделяющий сквер от дороги. Оттуда донесся гогот и через забор перелез чем-то довольный Громозека, за ним легко перескочил Вершина. Кто-то закряхтел и ограду начал форсировать Толща. Их пришло трое, нет, кто-то еще есть - он подсаживает Тощева с другой стороны. Тощев, наконец, покорил вершину забора, и, вдруг сорвавшись, рухнул вниз. Громин опять заржал:
- Гы-гы-гы, как мешок г…а п……ся, гы-гы-гы.
Зазвенело стекло, и из-за забора появилась рука с авоськой, в которой было две стеклянных трехлитровых банки с пивом. Ага, пивка пришли попить. Так-так, ладно.
- Будь у беседки, Олег. Только не вмешивайся, я сам все решу. - И прервал возражения Савина. - Я знаю что делаю, не спорь. Если вмешаешься, то всё испортишь, так что если что-то пойдёт не так, то лучше беги.
Я размял пальцы и пошел навстречу Громозеке.
- О! Гля, Громила, связок явился! - Вершина ощерился и показал на меня.
Я остановился меж двух больших кустов шиповника и стал ждать.
- Кого я вижу! Фраер явился, не запылился! - Громин кривя рот так же как физрук, шагнул ко мне и спросил:
- Ну чё, принес червонец, или тебя по понятиям разобрать?
Я вздохнул - про понятия толкует, а сам на стрелку опоздал. Сделав скорбное лицо, я сообщил Громину:
- По понятиям, опоздавшего на стрелку, самого ставят на правило. Не так ли, Вершина? Тебе брательник-аристократ наверняка протравил тебе всю забаркасную суть?
Вершинин придержал за плечо, сжавшего кулаки и двинувшего на меня Громозеку. Хмуро кивнул и поинтересовался:
- Откуда по понятиям ботаешь?
- Не важно. Предлагаю развести дело так - я и Громин, тут, на этом месте, один на один решаем свой вопрос. Только костями, без перьев. Ты, Вершина, как “ведающий”, присмотришь и рассудишь. Потом, без лишних базаров расходимся краями. - Я склонил голову в бок и, прищурился. - Законно?
Вершина, чуть промедлив, кивнул:
- Законно.
Я показал на набычившегося Громина:
- Тогда растолкуй ему. - И отошел на несколько шагов назад.
Всё складывается пока нормально. Дам в торец Громозеке и вопрос снят. Рядом встал Савин.
- Ну что?
- Я внёс предложение, - я кивнул в сторону собравшейся в круг компании, - решат, что моё предложение правильное, то я разбираюсь с Громозекой и всё, вопрос закрыт.
- А сможешь?
- Смогу, Олег. Ты только не лезь, ладно?
- Хорошо, Серёга. - Он показал за забор. - Там ещё один сидит, не заметил?
- Заметил, пусть сидит.
Честно говоря, вся эта компания меня не так беспокоила, как тот, что остался за забором. С этими все ясно, а тот что? Чего он там спрятался, готовит какую-нибудь пакость? И ещё появилась мысль, что вовсе не Громин в этой компании верховодит, а Вершина, вон как тот его внимательно слушает.
Наконец совещание закончилось, и Вершинин повернулся ко мне.
- Предъява принята и условия признаны пацанскими. Ты, Вяз, с Громилой, махаетесь здесь один на один. Джаги и дубиналы в ход не идут. Махаловка идет до первой крови. Никто в ваш разбор не лезет. Слово пацана. После разбора, все базары признаются гнилыми.
- Вот и отлично. - Я, глядя на забор, где сквозь узкие щели досок угадывалась чья-то сидящая фигура, скинул спортивную куртку, развязал галстук и снял рубашку, оставшись в смятой физруком футболке. Все аккуратно сложил и передал Савину. Олег взял одежду и отошел к беседке, шепнув мне:
- Удачи.
Громин, сжимая и разжимая огромные кулаки, ухмыляясь, медленно приблизился.
- Ну что, Вяз, претендуешь на правильного пацана?
- Нет, Макс, мне это ни к чему - я встряхнул руками и стал плавно перемещаться, готовясь к атаке Громина. - Не в правильности дело. Мне за державу обидно.
Лицо у него в удивлении вытянулось, потом скривилось, и он резко выбросил руку вперед. Мягко отвел левой ладонью летящий кулак в сторону, смещаясь влево, правой резко ударил Громину в бок.
- Млять! - Макс развернулся и потер ребра. И тут же кинулся на меня, молотя кулаками как мельница.
Ушел от двух махов, увернулся ещё от одного, поставил блок под прямой удар, зашипев от боли. Все-таки сильно бьёт Громила! А он молотил не переставая. Уходя от очередного бокового удара, резко присел и крутанулся на правой ноге, левой подбивая ноги Громина. Он рухнул, а я вскочил и сделал шаг назад, мельком оглядывая сквер вокруг. Вершина и Тощев стояли в стороне и внимательно наблюдали, Савин с моей одеждой у беседки, а тот, что за забором сидел - так там и сидит.