– Спасибо за ваше предложение, – сказал Гудмэн. – Но мне нужно подумать. Возможно, я переговорю с нынешним Президентом, чтобы узнать о характере работы.
– А как вы считаете, для чего здесь я? – воскликнул маленький человечек. – Я и есть Верховный Президент Берг.
Только сейчас Гудмэн заметил официальный медальон на шее у незнакомца.
– Сообщите мне ваше решение. Я буду в Национальном дворце.
Берг пожал Гудмэну руку и отбыл. Гудмэн подождал пять минут и позвонил портье:
– Кто это был?
– Верховный Президент Берг, – сказал портье. – Вы согласились?
Гудмэн пожал плечами. Он неожиданно понял, что ему предстоит еще многое выяснить о планете Транай.
...На следующее утро Гудмэн составил алфавитный список местных заводов по изготовлению роботов и пошел искать работу. К своему удивлению, место он нашел себе сразу. На огромном заводе домашних роботов фирмы «Аббаг» его приняли на работу, лишь бегло взглянув на документы.
Его новый начальник мистер Аббаг был невысокого роста энергичный человек с копной седых волос.
– Рад заполучить землянина, – сказал Аббаг. – Насколько я слышал, вы изобретательный народ, а это нам и нужно. Буду откровенен с вами, Гудмэн, я надеюсь с выгодой использовать ваши необычные взгляды. Дело в том, что мы зашли в тупик.
– Техническая проблема? – спросил Гудмэн.
– Я вам покажу. – Аббаг повел Гудмэна через прессовую, обжиговую, рентгеноскопию, сборочный цех и, наконец, привел в испытательный зал. Он был устроен в виде комбинированной кухни и гостиной. Вдоль стены стояло около десятка роботов.
– Попробуйте, – предложил Аббаг.
Гудмэн подошел к ближайшему роботу и взглянул на пульт управления. Все довольно просто, никаких премудростей. Он заставил машину проделать обычный набор действий: поднимать различные предметы, мыть сковородки и посуду, сервировать стол. Реакции робота были довольно точными, но ужасно медленными. На Земле замедленные реакции были ликвидированы сотню лет назад. Очевидно, в этом отношении на Транае отстали.
– Вроде медленно, – осторожно сказал Гудмэн.
– Вы правы, – сказал Аббаг. – Очень медленно. Лично я считаю, что все как надо. Однако, как утверждает наш отдел сбыта, потребители желают, чтобы робот функционировал еще медленнее.
– Что?
– Глупо, не правда ли? – задумчиво сказал Аббаг. – Мы потеряем деньги, если будем еще больше его замедлять. Взгляните на его внутренности.
Гудмэн открыл заднюю панель, обнажилась масса спутанных проводов. Разобраться было нетрудно. Робот был построен точно так же, как и современные машины на Земле, с использованием обычных недорогих высокоскоростных передач. Однако в механизм были включены специальные реле для замедления сигналов, блоки ослабления импульсов и редукторы.
– Скажите, – сердито спросил Аббаг, – разве мы можем замедлить его еще больше без удорожания стоимости в два раза и увеличения размеров в три? Не представляю, какое разусовершенствование от нас потребуют в следующий раз.
Гудмэн силился понять образ мыслей собеседника и концепцию «разусовершенствования» машины.
На Земле всегда стремились к созданию робота с более быстрыми, плавными и точными реакциями. Сомневаться в мудрости такой задачи не приходилось. Он в ней и не сомневался.
– Но это еще не все, – продолжал жаловаться Аббаг. – Новая пластмасса, которую мы разработали для данной модели, катализируется или что-то в этом роде. Смотрите.
Он подошел к роботу и ударил его ногой в живот. Пластмассовый корпус прогнулся, как жесть. Аббаг ударил еще раз. Пластмасса еще больше вогнулась, робот заскрипел, а лампочки его жалобно замигали. С третьего удара корпус развалился. Внутренности взорвались с оглушительным шумом и разлетелись по всему полу.
– Не очень-то он крепок, – сказал Гудмэн.
– Чересчур крепок. Он должен разбиваться вдребезги от первого же удара. Наши покупатели не почувствуют удовлетворения, ушибая ноги о его корпус. Но скажите, как мне разработать пластмассу, которая выдержит обычные воздействия (нельзя же, чтобы роботы случайно разваливались) и в то же время разлетится на куски, когда этого пожелает покупатель?
– Подождите, – запротестовал Гудмэн. – Давайте объяснимся. Вы сознательно замедляете своих роботов, чтобы они раздражали людей, а люди их за это уничтожали?
Аббаг поднял брови.
– Вот именно!
– Почему?
– Вы здесь новичок, – сказал Аббаг. – А это известно каждому ребенку. Это же основа основ.
– Я был бы благодарен за разъяснение.
Аббаг вздохнул.
– Ну, прежде всего вы, конечно, понимаете, что любой механизм является источником раздражения. У людей непоколебимое затаенное недоверие к машинам. Психологи называют это инстинктивной реакцией жизни на псевдожизнь. Вы согласны?
Марвин Гудмэн припомнил книги, которые он читал о бунте машин, о кибернетическом мозге, завоевавшем мир, о восстании андроидов и т. д. Он вспомнил забавные происшествия, о которых писали газеты, как, например, о человеке, который расстрелял свой телевизор, или разбил тостер о стену, или «расправился» с автомобилем. Он вспомнил враждебность, сквозившую в анекдотах о роботах.
– С этим, пожалуй, я могу согласиться, – сказал Гудмэн.
– Тогда позвольте мне вернуться к исходному тезису, – педантично продолжал Аббаг. – Любая машина является источником раздражения. Чем лучше машина работает, тем сильнее чувство раздражения, которое она вызывает. Таким образом, мы логически приходим к тому, что отлично работающая машина – источник чувства досады, подавляемых обид, потери самоуважения...
– Стойте! – взмолился Гудмэн. – Это уж слишком!
– ...а также шизофренических фантазий, – беспощадно докончил Аббаг. – Однако для развитой экономики машины необходимы. Поэтому наилучшим и гуманным решением вопроса будет использование плохо работающих машин.
– Я не согласен.
– Но это очевидно. На Земле ваши машины работают в оптимальном режиме, создавая чувство неполноценности у тех, кто ими управляет. К сожалению, у вас существует мазохистское племенное табу против разрушения машин. Результат? Общий трепет перед священной и сверхчеловечески эффективной Машиной, что приводит к поиску объекта для проявления агрессивных наклонностей. Обычно таковым бывает жена или друг. Ситуация не очень веселая. Конечно, можно предположить, что ваша система эффективна в переводе на робото-часы, однако в плане долгосрочных интересов здоровья и благополучия она чрезвычайно беспомощна.
– Вы уверены...
– Человек – животное беспокойное. На Транае мы даем конкретный выход этому беспокойству и открываем клапан для многих проявлений чувств разочарования. Стоит человеку вскипеть и – трах! Он срывает свою злость на роботе. Налицо мгновенное и целительное освобождение от сильного напряжения, что ведет к благотворному и реальному ощущению превосходства над простой машиной, здоровому притоку адреналина в кровь; кроме того, это способствует индустриальному прогрессу на планете, так как человек пойдет в магазин и купит нового робота. И в конце концов, что он такого совершил? Он не избил жену, не покончил с собой, не объявил войну, не изобрел новое оружие, не прибегнул к обычным средствам освобождения от агрессивных инстинктов. Он просто разбил недорогого робота, которого можно немедленно заменить.
– Мне необходимо время, чтобы все понять, – признался Гудмэн.