Анна Анисимовна остановилась у доски и начала читать медленно, по слогам, вопросы, от которых неожиданно повеяло на нее далеким, почти забытым детством: «Скорость поезда 40 километров в час. Он делает в пути три остановки на 5, 10 и 15 минут. Через какое время поезд придет в город, расстояние до которого 320 километров?»
— Ишь ты, — проговорила Анна Анисимовна вслух, — полезному ребятишек учат. Обязаны знать они про поезда, коли у станции живем…
Задумалась, стала подсчитывать в уме, шевеля губами, как она делала на станционном рынке, продавая огурцы и картошку. И заулыбалась, словно первоклассница, когда высчитала. Довольная собой, поднялась по крылечку в сени. Здесь было просторно, от светлых тесин веяло еще не улетучившимся смолистым запахом. Анна Анисимовна несколько раз постучала в обитую дерматином дверь, каждый раз прикладывая к ней ухо. Никто не отозвался. Сердясь на себя за церемонность, она резко дернула дверь за медную ручку. В нешироком коридоре, куда уже заползли сумерки, было не подметено. Шла по нему, замедлив шаг, заглядывая в пустые классы.
В конце коридора заскрипела дощатая дверь, на пол легла полоса электрического света, и выглянула Настя с полотенцем на плече. Она, видимо, умывалась: лицо было влажное, в волосах, закрученных в жгут на макушке, блестками застряла вода.
Увидев Анну Анисимовну, Настя подалась назад, заслонила спиной приоткрытую дверь. Смотрела молча, отчужденно, будто не соседка была перед ней, а случайно забредшая незнакомая женщина. А та вроде и не заметила Настиного замешательства, проговорила с улыбкой, приветливо:
— А я стояла чичас у вас во дворе, задачку решала. Это которая про поезд, на доске осталась. Решила, хоть уж и стара. Зайти-то к тебе можно?
Настя все еще молча, неохотно отступила в сторону.
Попав в комнату, Анна Анисимовна опять с любопытством осмотрелась. Перво-наперво приметила, что окошко комнаты глядит на ее избу. Неторопливо окинула взглядом вытянувшиеся вдоль обеих стен раскладушки, квадратный старый стол, прижавшийся к подоконнику, на котором лежали кипы книг и тетрадей, духи в коробке с алой кисточкой, стеклянный графин с черемуховыми ветками. Анна Анисимовна потянула носом, стараясь уловить сквозь заполнивший комнату терпкий аромат черемухи сигаретный запах. Не уловила. И пепельницы с окурками не увидела. Успела рассмотреть будильник между книжными стопками и пластмассовый репродуктор, висевший на стене над столом. «Неважно живут учительши, — сделала заключение. — Хоть бы стол-то порядочный поставили, а то уж ножки разошлись, упадет скоро».
Настя стояла у двери, прижавшись к косяку, хмурила подчерненные, вразлет, брови.
— Молочка я тебе свеженького, парного принесла, — сказала Анна Анисимовна, обернувшись к ней. — Куда поставить?
Не дожидаясь ответа, поставила бидончик на стол, рядом с графином. Потом села на табуретку, неторопливо развязала платок.
— Ты чё молчишь-то? — спросила Настю. — Обижаешься, что тогда, в огороде, тебя отругала? Дак ить я от расстройства… Вот тебя, к примеру, зачнут из школы гнать, тоже небось рассердишься?
Настя опять не ответила. Анну Анисимовну это не смутило. Посидев еще с минуту, она перешла к вопросу, особенно волновавшему ее.
— Посоветоваться с тобой надобно, доченька. Огород у меня отымают, сама ты видела, сёдня из Гарей председатель приезжал. Грозился вовсе лишить меня землицы. А как без нее жить-то буду? И картошку уж я посадила, и огурчики. Председатель-то чё тебе сказал, когда вместе на легковушке катались?
— Говорил, что оставят вам десять соток, — подала наконец голос Настя.
— Думаешь, много это? — сразу забеспокоилась Анна Анисимовна. — Чё я на эдакой крохе ростить-то буду?
— Ничего я не думаю, — сказала Настя безразличным тоном. — У меня своя жизнь, у вас — своя. Не нуждаюсь в чужой картошке и огурцах…
— Во, во, — подхватила Анна Анисимовна, приободрившись. — Поговори, Настасья, в правленьи, пущай огород школе в другом месте отведут. Земли в колхозе уйма. Конечно, я могу на кого следует и в суд подать, ежели станут в мой огород врываться. Законы на моей стороне. Но ты поговори, поговори с председателем. Чай, тихо-мирно все уладим. А уж я тебя и твоих ребятишек завсегда огурчиками угощу. И учить буду, как их садить, растить да убирать.
Настя отошла от двери, начала поправлять подушки и одеяла на раскладушках, которые издавали скрип при каждом ее движении.