– Театр, Витюнь, не пропадет! Поставят другого режиссера и театр останется. А вам я ничего не должен! Ну, не давал я клятвы верности на всю оставшуюся жизнь! Я позвал, вы поехали. Я вас обманул? Я не создал то, что обещал?
– Создал. А потом бросаешь! Ты, что, Андрей, не понимаешь, что с другим режиссером, это будет другой театр! На который мы не подписывались!
– Откуда ты знаешь, кого поставят?
– Я знаю всех, кто метит на это место, из областных деятелей культуры. И ты знаешь! Скука смертная! В любом случае это будет не то, зачем мы сюда ехали.
… Вечером после спектакля и разборов полетов, Андрей обычно вместе со своими шел в «сыроежку». Хотя у него, единственного из театра была квартира, не своя,, принадлежала гражданской жене – театральной фанатке, местной жительнице. Но «сыроежка» была их общим домом, в котором они жили, собирались, отмечали дни рождения, праздники, и конечно, премьеры. Это было место, где влюблялись, расходились, пели и …словом, это была их семья, в которой они жили все эти десять лет.
Но сегодня не пошел. Знал, что разговоры будут только на одну тему.
Светлана очень удивилась его раннему приходу, обычно это было не раньше двух ночи и она, верная подруга, ждала своего часа. Это был буквально час, потому что в три Андрей уже засыпал.
Светлану в «сыроежку» он не водил, это была не ее семья. Разве только на праздники. Должны же и у нее быть праздники!
Она заохала:
– Ой, а я тебе ужин не приготовила!
Ужинал Андрей обычно вместе со всеми в «сыроежке».
– Ладно, – махнул рукой Андрей, – дай, что есть!
Потом она, подперев подбородок, сидела за столом, смотрела, как он, не хотя ест, и наконец, решилась:
– Андрей, а как же я?
Андрей поиграл желваками, вытер губы и, стараясь быть спокойным, сказал:
– Давай без театральных сцен! Да, я понимаю, Свет, что как-то нехорошо с тобой получается. Но давай начистоту: я ведь никогда не клялся тебе в любви и верности, я же не заикался о загсе. Обговаривали, что семьи у нас не будет! И конечно детей! Ну, не нужно мне это! Мешает работать! Единственно, чего мы не знали – когда это кончится?! А может, и не кончилось бы никогда. Я ведь в будущее не заглядывал! Но вот пришло предложение! Это мое будущее! Мне, что от него отказываться? Ах, не могу, как я Светика брошу!
– А ты не бросай! – сказала Светлана, возьми меня с собой!
– И что? Будем мотаться по общежитиям? Работы нормальной ты в Москве не найдешь, на мою театральную зарплату один проживу, вдвоем – нет! И вообще, если честно, ты мне будешь мешать! Я женат на театре! И никакая семья мне не нужна!
По щекам Светы потекли слезы, которые она поспешила вытереть. Только и спросила:
– А ты уже точно решил?
– Точно!
… Чтобы покончить, наконец, с этими вопросами, Андрей решил на следующий день, объявить сбор труппы.
Театр, чтобы у кого из нас не случилось, должен жить своей репертуарной жизнью зритель должен по вечерам занимать свои места, поэтому Андрей объявил сбор на двенадцать часов, вместо дневной репетиции. Сам он, конечно, пришел к десяти, как и каждый день, спокойно обдумать дела в утренней тишине.
В дверь постучали.
Он удивился. Все знали, что в эти священные два утренних часа ему нельзя мешать.
– Ну, кто там? Входите уже.
Вошла Марина, как всегда красивая и яркая, села:
– Привет, – даже не извинишься?– сказала она.
– Привет, конечно, – ответил с раздражением Андрей, – до двенадцати не можешь подождать?
– Не могу! – Так же резко ответила Марина. Непривычно резко, так с Андреем в труппе не разговаривали.
– Ты на собрании всю информацию давать будешь? – спросила она.
– Всю! А ты здесь зачем?
– Вот затем, чтобы ты именно всю информацию и дал. И подумал перед этим!
– Андрей заинтересованно уставился на нее:
– Валяй!
– Сколько театр получает спонсорской помощи в месяц?
– Один миллион! Это не секрет. Ты меня учить пришла?
– А ты знаешь, почему спонсор дает уже два года эти деньги?
– Знаю. Он хочет оставить о себе добрую память.
– Нет! Он хочет меня трахать! Два раза в неделю. Он просто втрескался в меня. С ума сходит. Я, знаешь ли, честная давалка! Дала только тогда, когда он выполнил условия – регулярная спонсорская помощь театру!
– И ты молчала?!
– Нет! Я должна была всем объявить – вы ребята за счет меня, моей вот этой штуки – она показала между ног, – живете! А вовсе не от любви к таланту нашего режиссера!
– Андрей усмехнулся:
– Да, так он мне объяснил. Богатый человек, единственный олигарх в городе, я не удивился.
– Так, что Андрюша, я стою миллион в месяц! За счет чего, собственно, и покупались декорации, и зарплаты у всех какие и в Москве не платят, и прочие радости!