Он не годен для этого. Ему пятьдесят один год, и последние восемь лет он практически ничего не делал, при этом питаясь весьма дерьмовой едой. И все-таки его поразило, до какой же степени он негоден: пожалуй, это явилось неприятным открытием для большинства.
Имплантат, вживленный под кожу над грудиной, общался с компьютером, а в наушник у него в ухе поступал приказ бежать на пределе возможностей. Они – команда медиков – хотели выяснить эти пределы. Хотели подтолкнуть Фрэнка к самому краю, но не убивая его. И все же иногда, как, например, сейчас, он гадал, расстроятся ли они, если у него сейчас разорвется сердце и он рухнет на землю прямо здесь, среди отвалов пустой породы из рудников. Для врачей они что-то совсем не заботились о физическом состоянии Фрэнка: гораздо больше их интересовало, как лучше манипулировать им, словно марионеткой, чтобы добиться от него более эффективных результатов.
Глубокое темно-синее небо над головой светлело до бледной полоски у горизонта, соприкасаясь с серой зазубренной землей. Ноги Фрэнка, обутые в поразительно легкие кроссовки, казалось, по своей собственной воле двигались вверх по грунтовой тропе. Каждый второй шаг сопровождался звуковым сигналом, и Фрэнк непроизвольно подстраивался под этот ритм. Будь его воля, он бежал бы медленнее, а поскольку его положение отслеживалось навигатором, ему приходилось следить не только за темпом, но и за длиной шага. От него требовалась определенная скорость. При каждом шаге он должен был растягивать до предела мышцы и связки.
Фрэнк поднимался вверх. Пальцы его ног впивались в упругую почву, словно пытаясь вцепиться в гаревую дорожку. Пот обильно струился по лицу, заливался в глаза, обжигая их, в уголки рта, принося вкус соли. Он делал вдох на один шаг и выдох на другой – тяжелая одышка, подстроенная под темп, однако воздуха все равно не хватало.
Икры горели так, словно с них содрали кожу. И все равно Фрэнк продолжал бежать.
Он бежал, чтобы не попасть в «Дыру». Бежал, потому что Марс был совсем рядом, вот за этой горой. Если ему только удастся покинуть эту планету, все будет хорошо. Он не сломается. Не сдастся. Он забежит на эту гору и спустится вниз. Покажет всем, из чего сделан. Его не сломать.
Наступил момент, когда все мысли просто растаяли где-то вдали. Остались только дорога, ведущая на вершину, и он. Все четко и ясно, беспощадно-ужасное в своей четкой ясности. Не существовало ничего, кроме боли и тропы. Ритмичный писк превратился просто в шум, голоса в голове стали треском статического электричества. Сто ярдов. Пятьдесят. Десять. Пять. Один.
Остановившись, Фрэнк бессильно согнулся пополам. Сплюнул на землю. Слюны почти не было, настолько он высох. Опершись руками о колени, Фрэнк смотрел, как капельки пота срываются с кончика носа и падают на землю. Писк прекратился. Откашлявшись, Фрэнк сплюнул еще раз, вытер своей мокрой от пота рубашкой лицо и втянул полной грудью воздух, медленно, размеренно, чтобы побороть одышку.
На востоке открывался панорамный вид на долину и дальше до самого горизонта. Не было видно никаких признаков человеческого жилья, и единственным указанием на людей служили инверсионные следы, оставленные высоко в небе самолетами. Затуманенный изнеможением взгляд Фрэнка не находил даже двойную линию ограждения. Он был совершенно один.
Выпрямившись, Фрэнк поставил руки на пояс и поднял лицо к солнцу. Несмотря на промозглый ветер, солнечные лучи несли тепло. Фрэнк усиленно постарался забыть всё. Однако мгновение прошло. Он затащил в гору все свои проблемы, и теперь ему предстояло спустить их вниз.
Писк возобновился, и Фрэнк уже успел убедиться на собственном опыте, что лучше его не игнорировать. «Дыра» манила к себе. Она являлась Фрэнку в кошмарных сновидениях практически каждую ночь. Запирающаяся за ним дверь. Гнетущая тишина. Четыре стены без окон.
Фрэнк развернулся лицом по тропе. Стараясь заставить свои ноги снова работать, стараясь вспомнить, как дышать. «Бип, бип».
Спуск вниз – это совершенно другое упражнение, не имеющее ничего общего с подъемом. На сыпучем грунте тропы нужно опираться на пятки. Если разогнаться слишком быстро, он полетит вниз головой по каменистому склону, обязательно покалечится, возможно, разобьется насмерть, но определенно облажается. Если бежать слишком медленно, его заставят повторить все еще раз. А этого Фрэнк также не хотел.