Погружённая в свои мысли и отрешенная от всего мира, Элизабет не сразу услышала, что к ней обращаются:
– С тобой всё в порядке милая? – повторил свой вопрос мужчина, сидевший подле неё.
– Да… да, всё хорошо. – ответила, возвращая сознание в настоящий мир, Элизабет.
– Что-то ты неважно выглядишь, может, присядешь?
Ей сейчас не хотелось ни присаживаться, ни разговаривать ни с кем, но почему-то её тело послушно село за столик этого мужчины. Этот мужчина уже разменял поди шестой десяток, но внешне по-прежнему был строен и статен. Даже седина в его волосах выглядела благородно, лишь морщины на его лице выдавали настоящий его возраст.
– Наверно просто утомилась. – ответила Элизабет.
На этих словах её собеседник, улыбнувшись, заглянул в кружку кофе:
– Ему же хуже.
Элизабет не сразу смогла понять, о чём он говорит.
– Роджер, о чём вы говорите?
– Милая, я не в том возрасте чтобы тратить время на объяснения и игры в приличие. Я пожил намного больше тебя и подобный взгляд мне знаком по личному опыту. – его голос совсем не дрожал, а слова обладали каким-то гипнотическим спокойствием.
– Вашей остроте глаза и ума позавидуют многие, но тут вы немного промахнулись – у меня в этом плане всё хорошо.
– Ну, что ж, если так, значит считай мои слова бредом старика…
Роджер посмотрел на её выражение лица и понял, что его слова попали прямо в цель, чем, в прочем, он не сильно гордился.
– А вообще ты меня не слушай, – продолжил он, – это я просто завидую, что нахожусь не на месте твоего парня.
– Да? – со слегка скошенной ухмылкой произнесла Элизабет.
– Конечно! Я ведь единственный который кидает четвертаки в этот поломанный музыкальный автомат, только для того чтобы ты обратила на меня внимание.
Не зная, как и реагировать на эти слова Элизабет молчала, но когда Роджер больше не смог сдерживаться и расхохотался над своими же словами, Элизабет тоже не смогла устоять от заразительного смеха этого старичка.
Беседа с Роджером подняла настроение девушке, и вернуло её разум из томительных мыслей неведенья. Но подобное состояние продолжалось не долго. Буквально через десять минут на кухне прозвучал оглушительный взрыв, от которого закачались двери в кухню и старый, деревянный вентилятор под потолком начал неспешно крутиться. Густой дым начал поступать из под двери. Все посетители уже торопясь выбирались на улицу, а Элизабет напротив пошла в самый эпицентр взрыва.
Едва она подошла к двери, как она распахнулась, и из густого дыма закрывая лица руками и откашливаясь от едкого дыма, повалил кухонный персонал.
– Туда нельзя, – кто-то схватил Элизабет за руку, которая направлялась прямиком на кухню. – Уже ничего не сделать.
Элизабет даже не поняла, как её вытащили на улицу. Её разум отказывался верить в произошедшее. Огонь довольно быстро поглотил всё здание и вместе с ним все надежды Элизабет, которые были связанны с этим местом. От сильного жара невозможно было стоять ближе, чем в 20 ярдах от забегаловки. Сквозь большие окна кафе видно было, как огонь методично поглощает одну вещь за другой, становясь всё сильнее и ярче. Когда огонь добрался до столиков, стоявших возле окон, раздался второй взрыв – со стороны чёрного хода, по всей видимости, это был запасной резервуар с пропаном. Взрывной волны оказалось достаточно для того, чтобы выбить уже потрескавшиеся стёкла.
Люди с криками и воплями отошли подальше, только Элизабет стояла и смотрела непонимающим взглядом на происходящее. Она видела сейчас всё как в замедленной съёмке – как откашливаются от токсичного дыма её работники, как прибывший наряд милиции спешно пытается разогнать собравшихся зевак и пропустить подъезжавший пожарный расчёт, и как в один миг пламя получив обильный приток кислорода, скрыло всё здание своими жаркими объятиями.
Смысла стоять и смотреть, как работают пожарники у Элизабет не было ни какого. Всё здание уже успело выгореть дотла, и даже если нет, то на его восстановление нужно потратить кругленькую сумму. Отчего она молча сняла свой фартук и волоча его за собой направилась в сторону дома.