- Ой, какой он там ей муж?! – воскликнула – воскликнула Бела Абрамовна, - знаем мы таких мужей.
- Раз говорю муж, значить муж, - твердо сказал Яша. - Товарищ из органов, - и он для убедительности поднял брови вверх, - врать не будет. Сегодня же их распишут. В связи с тяжелым состоянием жениха, - вздохнув, добавил он.
- А он-то хоть выживет, - прошамкала опирающаяся на клюку баб Даша.
Яша обвел всех присутствующих взглядом и сказал:" А я знаю"?
Встревоженный улей постепенно утихал, обсуждая происходящее.А тем временем Цилю попросили подписать какие-то бумаги о неразглашении и провели коридорами в полутемный кабинет.
За столом сидел Костя и что-то писал на отдельно лежащих листах.
- Привет, - сказала Циля.
- Привет, - он оторвался от своего занятия и солнечно улыбнулся девушке, - как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо, - ответила Циля, - а ты как? Нам сказали, что ты тяжело ранен.
- Да, ранен, - эхом повторил Костя, - и скоро скончаюсь от ран.
- Как-то не похож ты на умирающего, - Циля смотрела на своего совершенно живого и здорового жениха и не понимала, что за розыгрыш он затеял.
Парень опять улыбнулся, но уже чуть грустно, и ничего не объясняя, спросил: «Выйдешь за меня»?
- Да, - ответила, не задумываясь, девушка.
Он подмигнул ей весело и легко, так как умел только он. Потом куда-то позвонил, бросил несколько отрывистых фраз, из которых Циля ничего не поняла, и через несколько минут в кабинет вошел человек в военной форме. В руках у него был лист бумаги бутылка вина и два стакана.
- Поздравляю, - по-военному сухо сказал он, поставил всё на стол, отдал честь и удалился.
Циля успела только несколько раз хлопнуть глазами и приоткрыть в недоумении рот.
- Ну, поздравляю Цокотуха, - так её называл только Костя, - теперь ты Цецилия Васнецова, и моя жена.
- Спасибо, - сказала новоиспечённая супруга, и потупилась. Не так она представляла себе свою свадьбу. Но какое это имело значение, когда любимый, тетерь уже законный муж, рядом.
Они пробыли вместе три дня и три ночи, не покидая здание. В углу кабинета расположился диванчик, на котором пара отдыхала, а дальше по коридору, туалет и умывальник. Удобства прямо скажем, не ахти, но для Цили эти три дня были лучшими в её жизни.
К вечеру третьего дня обнимая жену, Костя сказал:
- Сегодня ночью Константин Васнецов скончается от полученных травм.
Циля вздрогнула всем телом и ещё ближе прижалась к мужу.
- А как…? – она не окончила предложение, и вопрос повис в воздухе.
Костя успокаивающе погладил жену по плечу, спустился по руке и, найдя её ладони, мягко сжал.
- Его молодая вдова вернётся домой, - сказал Костя.
На все вопросы, повисшие между ними, он лишь тяжело вздохнул, нежно оглаживая руки жены.
- Так надо, дорогая. Я и так делаю больше, чем положено. Прости меня, что втянул тебя в это всё.
- Что, ты!- воскликнула Циля, - не надо, не извиняйся, - а потом спросила с робкой надеждой в голосе, - я тебя ещё увижу? Ну, хоть когда-нибудь?
Он, молча, покачал головой.
- Увы, мёртвые не оживают, дорогая, но ты, всегда будешь чувствовать мою поддержку.
Она тихо плакала, а он нежно-нежно собирал солёные слезы с её глаз. О том, что происходило там, в кабинете, за закрытой дверью, Циля поклялась молчать. Себе поклялась, не ему. Ему предоставили документы о неразглашении, перед подписанием которых безликий человек сообщил, что с системой лучше не шутить, тем более, что у неё родители, и скоро родиться ребёнок.
Домой Циля вернулась в слезах и с двумя свидетельствами, выданными ей с разницей в три дня: первое - о браке, второе – о смерти мужа. Для неё это время было дороже всех лет прожитых в прошлом и тех, что ей предстояло ещё прожить. В эти три дня она была абсолютно счастлива.
Двор пил, пел, танцевал и плакал. Сложно было соединить в одно свадьбу и поминки.
В положенный срок Циля родила здорового мальчика. Имя давали всем двором. Она очень хотела назвать Костей, но её отговорили. Папа Яша хотел назвать внука Феликсом в честь Дзержинского. Циля внутри содрогалась, памятуя безликих людей, окружавших её с Костей семейную жизнь. Папа настаивал, и она решилась на более мягкий вариант похожего имени. Так новый житель большого двора стал Ефимом Константиновичем Васнецовым.
Как это ни странно, но своё обещание помогать жене, Костя сдержал. Через пару лет Циле на двоих с сыном, выделили отдельную двухкомнатную квартиру ( не слыханная роскошь, по тем временам). В ордере на жильё значилось – вдове героя.