– На первый взгляд все на своих местах, идеальный порядок, – пожал плечами Анатолий. – За исключением вазы и… тела. А точно выяснить не удалось. Может быть, что-то и украли…
– Анатолий, в квартире всего две комнаты? – спросила я.
– Да, гостиная и спальня, – ответил Загребенников.
– Странно, а где же Подхомутников писал картины? Ведь он – художник. Или у него была мастерская?
– Этот вопрос мы как-то… А вы считаете, что необходимо было осмотреть и мастерскую? – спросил Анатолий.
– Ну, если она имеется, то, естественно, и она, конечно же, подлежит осмотру. Да, вот вы сказали, что у Подхомутникова были отрезаны уши и брошены тут же. У вас какие-то мысли есть на этот счет? – спросила я.
– Ну, не знаю… Может быть, это имеет какой-то религиозный смысл, кто его знает. – Загребенников пожал плечами.
«Религиозный? Впрочем, связь какая-то определенно имеется, – размышляла я. – Только вот с чем? Если это сектанты, то для них, скорее всего, важно было совершить какой-то определенный обряд, а не просто отрезать часть тела. Ну, должны были бы в этом случае быть совершены какие-то действия. Скажем, в виде зажигания свечей или рисунков на стене. Или еще какая-то подобная атрибутика. Но в таком случае в квартире или, по крайней мере, в какой-то из комнат должны были остаться следы. Вряд ли убийца (или убийцы) всё тщательно убрал. Надо будет посмотреть в интернете, какие имеются материалы на этот счет».
Из гостиной мы перешли в спальню.
– Вот здесь он и лежал. – Загребенников показал рукой на пространство около большой двуспальной кровати, накрытой шерстяным бежево-коричневым пледом. – И снова никаких следов, – задумчиво произнесла я.
– Да. Скорее всего, преступник напал сзади, стукнул его по голове, а потом отрезал уши, – предположил стажер.
И все-таки выбор орудия убийства меня смущал. Почему ваза? Попытка оглушить и отомстить, отрезав уши? В принципе возможно. Только силу удара сложно рассчитать.
– Да, Анатолий. А что с личностью преступника? Рост, пол, возраст? Какие-то характерные черты?
– Мужчина либо высокая крепкая женщина, правша, рост в районе 170–180 см, приблизительно как и у убитого, – не замедлил с ответом мой собеседник. Умный все-таки юноша и цепкий; если не сбежит из системы – из него получится отменный следователь. – Удар нанесен с силой, позволяющей предположить, что преступник силен, активен и, вероятно, достаточно молод. Всё на этом.
– Кстати, как и в гостиной, здесь нет следов того, что в квартире что-то искали, – заметила я. – Давайте теперь пройдем на кухню.
Большая кухня, обставленная необходимыми принадлежностями, также отличалась чистотой и порядком. Я начала выдвигать ящики кухонной секции, осматривая их содержимое. Ничего сколько-нибудь заслуживающего внимания я там не обнаружила. Обычный набор круп, макаронных изделий, чай, сахар, кофе. Застекленный верх кухонного гарнитура занимала посуда.
– А где ножи? – заинтересовалась я, вспомнив об ушах.
– Изъяты на экспертизу. Эксперт надеется обнаружить орудие преступления.
Неожиданно я посмотрела в угол и увидела какую-то створку.
– А это что такое? – спросила я Загребенникова.
– Где? – стажер недоуменно посмотрел на меня.
Вместо ответа я отодвинула створку в сторону.
– Вот здесь, – я продемонстрировала стажеру открывшееся пространство. – Вы осматривали это помещение?
Загребенников подошел ко мне и тоже заглянул.
– Думаю, ребята осматривали. Здесь все-таки эксперты-профессионалы работали. Но это, судя по всему, кладовое помещение, – предположил он. – Полагаете, там будет находиться что-либо сто́ящее?
– А вот сейчас и посмотрим. – Я сделала шаг вперед.
Да, это действительно была кладовка, уставленная ящиками. Заглянув в один из них, я увидела картины. Должно быть, Подхомутников хранил здесь экземпляры, отобранные для художественных выставок. А возможно, это были и его собственные работы. Я прошла вдоль стены до самого конца. Здесь меня ждал еще один сюрприз.
– Еще одна дверь! – воскликнул Загребенников. – Сколько же их здесь?
– Так квартирка-то целый этаж занимает! Только не говорите мне, что наша доблестная полиция не нашла этого помещения…
Анатолий пожал плечами:
– У меня в отчете ничего подобного не было. Предполагаю, что ребята исследовали собственно место преступления, а в кладовку просто заглянули, увидели картины и успокоились. Полагаете, там что-то интересное?
Вместо ответа я потянула дверь за ручку на себя, и она открылась. Вот теперь Анатолий начал меня разочаровывать. Ну как можно не обследовать все пространство, в котором произошло преступление? Вдруг преступник что-то искал и оставил свои следы? Или что-нибудь пропало? Или… Да мало ли возможных версий!