– И что вы выяснили? – спросила я.
– Вы знаете, художник, судя по отзывам, в принципе был, в общем-то, неконфликтный человек. Вежливый, рассудительный, владел своими эмоциями. Но вместе с тем – принципиальный. Будучи владельцем картинной галереи и устроителем художественных выставок, Подхомутников являлся довольно-таки важной величиной в художественном мире. Ну, он мог отказать в персональной выставке, если считал, что картины, отобранные на нее, недотягивают до эталона. А с другой стороны, искусство ведь – вещь очень тонкая, неоднозначная. Кому-то нравится классика, кому-то – абстракция. Я это к чему, собственно, говорю. Секретарь Союза художников – Владислав Шляпников – тот самый, что приходил утром к Подхомутникову, сообщил, что накануне убийства у Подхомутникова произошел серьезный конфликт с художником Григорием Переводниковым. Подхомутников отказался брать его картины, ну, то есть отказал по существу в устройстве персональной выставки.
– А в чем была причина отказа? – спросила я. – Картины Переводникова не соответствовали критериям искусства в понимании Подхомутникова?
– Да, это была одна из причин. Кроме того, на устройство персональной выставки претендовал еще один художник – Геннадий Селиверстов.
– То есть Подхомутников предпочел Селиверстова? А Переводников остался не у дел? – уточнила я.
– Да, именно так. И, по словам Владислава Шляпникова, Переводников устроил грандиозный скандал. Он рвал и метал и как ошпаренный выбежал из здания Союза художников.
– А что же Подхомутников? – спросила я.
– Опять же, как следует из рассказа Владислава Шляпникова, Подхомутников решил еще раз поговорить с обиженным художником и даже позвонил ему, назначив встречу вечером, кажется, в одном из кафе.
– А какой смысл был в этой встрече? – недоуменно спросила я. – Ведь решение о выставке было уже принято. Ведь не собирался же Подхомутников поменять его?
– Ну, судя по всему, нет, не собирался. Не знаю, зачем это ему было надо. – Загребенников пожал плечами. – Возможно, хотел в более спокойной обстановке еще раз поговорить. Как я уже сказал, по отзывам, Подхомутников был неконфликтным. Может быть, ему был неприятен такой скандал, который учинил Переводников, кто знает.
– Понятно. А вы уже допросили Переводникова? – спросила я.
– Да, конечно, Татьяна Александровна.
– И что он сказал?
– Сказал, что после того, как они с Подхомутниковым встретились в кафе, они, поговорив, остались каждый при своем мнении.
– То есть Переводников продолжал считать, что он более достоин персональной выставки, чем Селиверстов? – уточнила я.
– Да. По словам Переводникова, они вышли из кафе и каждый направился в свою сторону.
– А он мог совершить убийство? Этот самый Переводников? Ведь устроил же он скандал в Союзе художников. Не исключено, что в пылу гнева ему могла прийти в голову и более радикальная мысль, – предположила я.
– Ну… – Загребенников на долю секунды задумался. – Так-то у нас на Переводникова ничего серьезного нет, Татьяна Александровна. По его словам, после возвращения из кафе после встречи с Подхомутниковым он изрядно выпил, так как его сосед отмечал возвращение сына из армии. Так что у него имеется алиби.
– А вы уже допросили соседа Переводникова? – спросила я.
– Конечно! Сосед все подтвердил. Он сам проводил Переводникова до его квартиры.
«Все равно нужно будет встретиться с этим неуправляемым Переводниковым, – подумала я, – мало ли что. Пусть он и напился, но потом дома мог и протрезветь и убить Подхомутникова. И еще эти отрезанные уши… Очень похоже на месть, учитывая взрывной характер Переводникова. Но опять же, как он проник в его квартиру? Ведь никто чужой в тот день не приходил».
– Анатолий, а какие еще версии вы рассматривали? – спросила я.
– Мы подумали, что, возможно, здесь задействован какой-то сектант. Все-таки уши просто так не отрезают и символы на жертве не рисуют. Кто знает, может быть, это какой-то фанатик поработал. Но пока эта версия отрабатывается. Мы, правда, уже устроили несколько облав по шалманам и другим подобным местам, но пока все безрезультатно.
– И когда только успели? – больше себе задала я вопрос. Подхомутников всего три дня назад, получается, был убит.
– Так сразу же, как стали раскручивать это дело. Уж больно интересная особенность, – откликнулся стажер.
– А что с аналогичными случаями? С отрезанными ушами, я имею в виду? Не смотрели по базе, занимался кто-нибудь подобным?
– Нет, пока не успели, Татьяна Александровна, – покачал головой Анатолий. – Это же время надо, а мы пытались по горячим следам с делом разобраться. Всего три дня прошло! А символ этот – перевернутый крест – в принципе используется во множестве оккультных сект. Ничего конкретного.