«Да», — сказала Кассандра с хорошо воспитанным ядом. «Вы уже выдвинули ложные обвинения против меня, нашей дочери и нашего младшего сына. Почему Перси, наш старший сын, избежал вашего порицания? Или вы собираетесь обвинить и его в преступлении?»
Туннэдайн был непреклонен. «Виноват здесь Джордж. Я подожду, пока ему надоест его глупая игра и он освободит Имоджен».
«Ты зря потратишь время», — заявил Воан. «Джордж в Лондоне, и никакой глупой игры не существует. По дороге на поезде обратно в Лондон я бы посоветовал вам придумать более убедительное объяснение мучительной ситуации, в которой мы оказались.»
«Я останусь в Оксфорде на ночь».
Кассандра была резка. «Мы не сможем предложить вам гостеприимства.
Для меня будет комната в Brasenose. Я так много сделал для своей альма-матер, что могу приходить и уходить туда, когда захочу. И прежде чем вы попытаетесь отправить меня восвояси, «продолжил он, когда Воан широко распахнул дверь, чтобы выпроводить его, — я должен сказать вам, что намерен остаться, пока не встречусь с двумя детективами по пути сюда.
Воан моргнул. «Я не знаю ни о каких детективах.
«Их нанял сэр Маркус, который послал телеграмму в Скотленд-Ярд. Нам не нужен знаменитый инспектор Колбек. Его присутствие здесь оказалось излишним, «самодовольно сказал Туннэдайн. «Я уже разгадал загадку исчезновения Имоджин».
В открытом дверном проеме внезапно материализовались две фигуры.
«Мне было бы очень интересно услышать, как вы это сделали, сэр», — сказал Колбек.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вернон Толли не знал, радоваться или расстраиваться визиту двух детективов. Колбек и Лиминг показались ему проницательными и доступными. Они задавали наводящие вопросы, но при этом обращались с ним с уважением, вместо того чтобы придерживаться снисходительного тона, более обычного среди его социальных начальников. Их встреча с Толли дала ему больше, чем проблеск надежды. В то же время, размышлял он, сам факт того, что их вызвали из Скотленд-Ярда, свидетельствовал о серьезности ситуации. Они прибыли в дом через несколько часов после рокового отъезда двух женщин со станции Шрабхилл. Таким образом, след должен был сильно остыть. Это означало, что надежда Толли была омрачена тревогой. Какими бы умными или уверенными в себе ни были детективы, они начнут свое расследование в крайне невыгодных условиях. Они вполне могли потерпеть неудачу. Мысль о том, что он, возможно, никогда не узнает, что случилось с его любимой Родой Уиллс, заставила его содрогнуться.
Он выходил из конюшни, когда к нему вразвалку подошла женщина.
«Что ты здесь делаешь, Вернон?» — обеспокоенно спросила она.
«Лошадей нужно было покормить».
— Ты всегда ставишь их на первое место. Кучера тоже нужно кормить, ты же знаешь. Пойдем в дом и посмотрим, что я для тебя припас.
«Я бы предпочел остаться здесь, Уин».
«Ты не голоден?»
«У меня слишком много забот, чтобы беспокоиться о еде».
«Я такая же», — сказала она, меняя тему и придавая своему голосу дурное предчувствие. «Это печальный день для всех нас, и ошибки быть не может. Это трагично, вот что это такое. Сэр Маркус и его жена стали свидетелями того, как у них жестоко отобрали их единственного ребенка. Этот дом еще долго будет в трауре.»
Он был резок. «Не пытайся похоронить их еще до того, как они умрут».
«Я всего лишь говорю то, что думают все остальные».
«Ну, я так не думаю», — предупредил он. «Все еще есть основания для надежды».
«Я знаю, я знаю, и я рада». Она мило улыбнулась. «Я пришла повидаться с тобой только потому, что беспокоюсь о тебе».
Уин Иглтон была кухаркой, пухлой женщиной под тридцать с вульгарной привлекательностью, которая компенсировалась развязными манерами и ее привычкой широко улыбаться, обнажая огромные щели, оставленные отсутствующими зубами. Кучер, возможно, и намеревался жениться на Роуде Уиллс, но повар — даже несмотря на то, что его это никак не поощряло — давно вынашивал виды на Толли. Когда ее соперница, по-видимому, устранилась с пути, Уин подумала, что может начать обходить свою жертву.
— Ты уверен, что не голоден? «спросила она, поглаживая его руку пухлыми пальцами. «У тебя был долгий и тревожный день, Вернон. Тебе нужно подкрепиться.
«Я ни к чему не мог прикоснуться».
«Ты же знаешь, как сильно тебе нравятся мои пироги».
«Все равно спасибо, но у меня нет аппетита».
«Всегда приятно готовить для тебя, Вернон. Она придвинулась к нему поближе. «Но ты, конечно, прав, «продолжила она с серьезным лицом. «В такое время, как это, мы не должны думать о своих животах. Наши мысли и наши молитвы должны быть сосредоточены на них. Что могло случиться в том поезде?»
«Хотел бы я знать, Уин. Они были целы и невредимы, когда я отмахивался от них».
«И они были одни в купе?»
«Я позаботился об этом».
«Это было мудро», — сказала она. «Вы действительно слышите ужасные истории о мерзких мужчинах, которые позволяют себе вольности, если застают женщину одну в поезде. Я знаю, что не осмелилась бы путешествовать одна. Нельзя быть слишком осторожным.»
«Ничего подобного не произошло», — заявил он. «Я уверен в этом».
«Я тоже, Вернон. Я сказал им, что слухи — чушь».
Он повернулся к ней. «Какие слухи?
«О, я даже не хочу это повторять. Мне не следовало упоминать об этом, если бы не то, что они все говорили об этом на кухне. Это только расстроило бы тебя», — сказала она ему. «Гораздо лучше, что ты этого даже не слышишь».
«Ничего не скрывай от меня, Уин», — настаивал он. «Что это за слухи? Если это больше, чем досужие сплетни, я хочу знать, что это такое».
Наконец-то завладев его вниманием, она хотела широко улыбнуться в знак своего триумфа, но поборола желание сделать это и вместо этого нахмурила брови.
«Это насчет туннеля Миклтон», — доверительно сказала она. «Это всегда вызывало проблемы. Ну, не так много лет назад у нас там были беспорядки, в которых участвовали тысячи людей. С тех пор возникли и другие проблемы. Кто-то устроил там пожар. Два человека покончили жизнь самоубийством, стоя на рельсах. В прошлом году там нашли еще одно мертвое тело, свернувшееся калачиком у стены. Некоторые люди верят, что туннель проклят. Это слухи, Вернон. Говорят, что, когда поезд замедлил ход в темноте туннеля, кто-то мог забраться в их вагон и совершить любое преступление, которое он совершил. Я сама в это не верю, «быстро сказала она, — но это то, что я слышала. Если бы по дороге в Оксфорд случилось что-то действительно ужасное, это произошло бы в туннеле Миклтон.
Вернон Толли с трудом сглотнул, и его мрачность усилилась.