«Нас могут заинтересовать мельчайшие детали», — сказал Лиминг.
«Расскажите нам о любых отклонениях от нормы».
Толли нахмурился. «Ну, там были деньги», — вспоминал он. «Когда сэр Маркус и леди Бернхоуп путешествуют поездом, они никогда не дают денег мне или носильщику, который заносит их багаж на борт. Их дочь была другой. Мы оба получили по соверену за наши старания. Представь себе — по целому соверену за штуку. — Его лицо омрачилось. «Я бы предпочел потерять деньги и вернуть их обоих сюда в целости и сохранности.
«Я уверен, что вы бы так и сделали», — сказал Колбек, тронутый его горем. «Вы можете рассказать нам что-нибудь еще, мистер Толли? Что сделало это путешествие немного необычным?»
Толли снял шляпу, чтобы почесать затылок. Он прокручивал в голове события утра бесчисленное количество раз и думал, что у него сложилась полная картина произошедшего. Прошло много времени, прежде чем всплыла еще одна деталь.
«Там был чемодан», — вспомнил он.
«А что на счет этого?» — спросил Колбек.
«Ну, он довольно большой и тяжелый. Когда они путешествовали с ним раньше, его всегда загружали на крышу вагона вместе с другим багажом. По какой-то причине на этот раз он путешествовал с ними внутри». Его глаза с надеждой расширились. «Вы это имеете в виду, инспектор?
Колбек ухмылялся. «Действительно, «сказал он.
«Поможет ли тебе это найти их?»
«Позвольте мне сказать это так, мистер Толли. Вы можете ободриться. У меня странное чувство, что ваша работа, в конце концов, будет в безопасности».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Стремясь сделать свою политическую карьеру, сэр Маркус Бернхоуп почти полностью возложил воспитание их дочери на свою жену. Он символически появлялся в решающие моменты юной жизни Имоджин, но в остальном виделся с ней очень редко. Чтобы искупить свои частые отлучки, он выплачивал ей щедрое содержание и осыпал подарками. Паулиной тоже пренебрегли в угоду парламентским делам, и он прекрасно осознавал это, поднимаясь по лестнице в ее спальню. Потребовалось тяжелое положение Имоджин, чтобы напомнить ему о его многочисленных недостатках как мужа и отца. Впервые в жизни будущий госсекретарь Индии был вынужден поставить семью на первое место. Это был новый опыт и, как следствие, глубоко тревожный.
«Как вы ее нашли?» — спросил он доктора.
«Леди Бернхоуп все еще очень взволнована», — ответил другой.
«Я пытался скрыть от нее эту новость, но она настояла на том, чтобы услышать ее».
«Она больше ни о чем не говорила».
«Есть ли какой-нибудь способ ее успокоить?»
— Я дал ей успокоительное, сэр Маркус. Скоро она уснет.
«Спасибо. Позвони снова завтра. Ты вполне можешь понадобиться».
Они встретились на лестничной площадке. Доктор Феррис был седовласым стариком с острыми инстинктами, приобретенными за долгие годы сидения у постели больных и умирающих. Хотя говорил он мягко и почтительно, он ясно дал понять, что его пациенту следует дать предписанное лекарство.
«Я оставил свои инструкции на прикроватном столике», — сказал он.
«Им будут повиноваться в точности».
— В таком случае, сэр Маркус, я удаляюсь. Доктор оглянулся через плечо. «Если вы хотите поговорить с леди Бернхоуп, советую вам сделать это как можно скорее. Ее уже клонит в сон.»
Пока доктор спускался по лестнице, сэр Маркус осторожно постучал в дверь спальни своей жены, а затем вошел сам. Паулина лежала, опираясь на подушки, в смятении. Увидев входящего мужа, она в отчаянии протянула руку. Он подошел и взял ее обеими ладонями.
«Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?» — спросил он с неловкой нежностью.
«Есть какие-нибудь новости? «выдохнула она.
«Боюсь, пока нет.
«Прошло много часов. Неужели наши мучения никогда не кончатся?»
«Беспокойство по этому поводу не поможет, Паулина».
«Но я не могу не волноваться. Любая мать поступила бы так в данных обстоятельствах — и любой отец тоже. Ты не волнуешься, Маркус?»
«Я, естественно, встревожен, — сказал он ей, — но я приучаю себя сохранять спокойствие и позволять себе толику оптимизма».
«Оптимизм? «удивленно переспросила она. «Не вижу для этого причин.
«Надежда — лучшее лекарство, чем уныние».
Но его жена была далеко за пределами надежды, еще меньше — оптимизма. С того момента, как она узнала об исчезновении своей дочери, она погрузилась в неизбывные страдания. Для ее слезящихся глаз ситуация была невероятно безрадостной.
«Она ушла, Маркус. Мы должны принять это — Имоджин ушла».
«Я отказываюсь даже допускать такую мысль», — решительно заявил он.
«Она была нашим единственным ребенком — поистине, Божьим даром. Нужно ли мне напоминать вам о трудностях, сопровождавших ее рождение?»
«Сейчас не время размышлять о таких вещах, моя дорогая».
«Но воспоминания нахлынули на меня».
Это были не те воспоминания, которыми он хотел поделиться. Осложнения, возникшие после рождения Имоджин, привели к тому, что у нее не будет братьев и сестер. Это был горький удар для человека, который мечтал о сыне, который пошел бы по его стопам и сохранил традиции династии Бернхоуп. Имоджин могла унаследовать изысканную красоту своей матери, но она никогда не смогла бы унаследовать титул баронета своего отца, присоединиться к нему в качестве члена парламента или принять участие в мужественных сельских занятиях, которыми он наслаждался в редкие моменты досуга. Сына распирало бы от честолюбия оставить свой след и добиться чего-то выдающегося; таланты его дочери заключались главным образом в декоративности.
Паулина была на грани того, чтобы задремать, когда встряхнулась и снова проснулась.
— А как же бедняга Клайв? «спросила она. «Ты ему рассказала?
«Я отправил письмо с курьером».
«Он будет опустошен».
«Клайв сделает то, что сделал я, моя дорогая», — напыщенно сказал сэр Маркус. «Он заменит страдание действием. Вместо того, чтобы предаваться отчаянию, он захочет присоединиться к поискам Имоджен. Клайв Таннадайн — замечательный парень, вот почему я выбрал его в качестве нашего предполагаемого зятя.»
Она тяжело вздохнула. «Мы потеряли дочь, а он потерял жену». Когда ее веки начали трепетать, мысль заставила ее прогнать сон. «Ты упоминал при мне детектива. Он уже прибыл?
«Инспектор Колбек пришел и ушел», — сказал он, скрывая от нее свое разочарование визитом. «Он и его сержант собрали здесь информацию, прежде чем сесть на поезд обратно в Оксфорд. По какой-то причине Колбек почувствовал, что было бы полезно поговорить с вашей сестрой и ее мужем. Он стиснул зубы. «Мы можем только молиться, чтобы так называемый Железнодорожный детектив знал, что делает».