— Вы думаете, Бойл предупредит Макферлейна, что я собираюсь к нему? — улыбнулся Шейн.
— Я в этом уверен. Ставлю сто против одного, что Макферлейна уже предупредили.
— Я никогда не спорю, если результат известен заранее.
Шейн помедлил, не вытягивая из пачки сигарету. Глаза его стали непроницаемыми. Вдруг он спросил:
— Что произошло несколько месяцев назад между вами и Мэй Мартин?
Матрикс тихо выругался от удивления. Его круглые глазки сузились.
— А что вы знаете о Мэй Мартин?
— Немногое. Я знаю, что вы были с ней очень близки и поссорились совсем недавно и неожиданно.
— А, так вот где вы были, оказывается, — ездили знакомиться с местными святошами. — Огрызнулся Матрикс, ядовито глядя на детектива. — Мисс Матрикс и я — старые друзья и жили в смежных квартирах, поэтому порочное воображение наших сограждан без труда сделало необходимые выводы, положив нас в одну постель.
— Вы были близки? — настойчиво спросил Шейн.
— Почему я должен это отрицать? И что за допрос? Какое отношение имеет моя нравственность к изготовлению фальшивых билетов?
— Не знаю, — честно признался Шейн. — Я хочу знать, почему вы поссорились с мисс Мартин.
— Да потому, что она стала пить слишком много джина. Этим пойлом Мэй отравила себе мозги и внутренности. И очень разозлилась, когда я сказал, что она становится похожа на старую ведьму. А ведь это было правдой.
— А что с ней произошло потом, когда она переехала?
— Она погружалась в грязь, — зло ответил Матрикс. — Когда я видел ее в последний раз, Мэй клянчила выпивку в «Рандеву» и была обозлена на весь мир, и на меня в особенности. И все-таки хотел бы я знать, где она, черт возьми, устроилась!
— Я тоже, — вздохнул Шейн и осторожно стряхнул с сигареты пепел на пол.
Он прислушался к твердым уверенным шагам человека, поднимающегося по скрипучей деревянной лестнице.
— К вам еще один посетитель, — заметил Шейн. В его глазах появился интерес.
Матрикс кисло кивнул. Он засунул руки в карманы и принялся расхаживать взад-вперед по узкому офису.
— Входите! — крикнул он, когда раздался стук в дверь.
В комнату вкатился невысокий круглолицый толстяк.
Он снял нелепую соломенную шляпу, обнажив вспотевшую розовую лысину, окруженную венчиком седых волос. На толстяке был пляжный костюм, безвкусная цветастая рубашка и еще более яркий галстук. Округлый внушительный живот важно вошел в офис впереди него. Толстяк остановился, явно озадаченный, вопросительно посмотрел на Шейна, потом шевельнул полными розовыми губами и растерянно сказал:
— О… Мистер Матрикс… Я надеялся, что застану вас одного.
— Входите, входите, мистер Пейсон! — ответил Матрикс. — Мне только нужно немного поговорить с детективом. Мистер Пейсон — это мистер Шейн из Майами.
— А, детектив! — дружелюбно сказал Пейсон.
Он повернулся животом к Шейну и протянул ему жирную потную ладошку. Шейн встал и пожал ему руку, а Матрикс объяснил:
— Мистер Пейсон — один из крупнейших держателей акций нашего трека и председатель совета директоров. Из-за этих поддельных билетов у него случился апоплексический удар. Поэтому он такой розовый.
— Н-да, — сказал Пейсон, недовольно покосившись на Матрикса. — Рад вас видеть, мистер Шейн. Мы все сейчас зависим от того, сможете ли вы распутать это дело. Можно сказать, все наше общество зависит сейчас от вашей быстроты и решительности. Трудно даже представить, что поднимется в Кокопалме, если мы вынуждены будем закрыть ворота трека. Это одна из самых больших наших приманок для туристов, не говоря уже о сотнях семей, существование которых прямо или косвенно поддерживает наше заведение.
— Не забывайте также о дивидендах, которые резко сократились, — с сардонической ухмылкой вставил Матрикс.
— Веселый парень, не правда ли, мистер Шейн? — захихикал Пейсон. — Он все время корчит из себя циника, а на самом деле он один из самых активных борцов за нравственность.
— Если вы хотите поговорить с мистером Матриксом наедине, то я пойду, — сказал Шейн, вставая из-за стола.
— Нет, не уходите, — вмешался Матрикс. — Мы с Пейсоном можем поговорить в задней комнате. Мне нужно еще кое-что с вами обсудить.
— Не уходите из-за меня, — добавил Пейсон. — У меня к Джилу минутное дело, и я вовсе не хочу, чтобы из-за меня тормозилось, гм… колесо правосудия.
Он прошел вслед за издателем в печатный цех и закрыл за собой дверь. Сквозь тонкую стену Шейн слышал, как толстяк что-то долго говорил тихим убеждающим голосом. Но не мог разобрать ни слова.