Робот вынул из щели на груди карточку и осторожно вложил ее Биллу в рот. Это был дешевый и очень плохо отлаженный робот. Билл выплюнул размякшую от слюны карточку и обтер ее носовым платком.
— А это что, собственно, со мной произошло? — спросил он.
— Держу пари, ты проголодался, милый? Гр-гр-грак! — Робот переключился на другую тему своей программы. — Тебя катапультировали из «Золотого скафандра», известного на всю Галактику по бесчисленным телепередачам, поскольку ты нищий бродяга. Когда ты попал в это заведение, тебя тут же просветили рентгеном и сведения о содержимом твоих карманов автоматически передали на компьютер. А раз это содержимое было куда меньше минимальной стоимости входной платы, одной выпивки и налога, тебя и катапультировали. Но ты же еще голоден, милый? — Робот юлил и подлизывался, его суперсексуальный голос лился из провала микрофона. — Давай зайдем к Сингху, который славится самой вкусной и дешевой едой. Попробуй аппетитнейшую Сингхову ласангу с дахлом и лимонной подливкой…
Билл пошел не потому, что его соблазнило кошмарное бомбейско-итальянское варево, а только из-за карты и транспортных указаний, обозначенных на обороте рекламной карточки. Было какое-то ощущение безопасности в знании, что он отправляется оттуда-то, чтобы прибыть туда-то, и, следуя указаниям, спускается вниз, гремя по железным трапам, падает в антигравитационную шахту, участвует в битве за место на нужной ему бегущей дорожке.
За последним поворотом ему в нос ударило зловоние тухлого сала, гнилого чеснока, горелого мяса, и Билл понял, что он прибыл к месту назначения.
Еда тут была невероятно дорогая и по вкусу гораздо хуже всего, что Билл был способен вообразить, но все же она приглушила болезненное урчание желудка, наполнив его, хотя и не доставив тонких вкусовых наслаждений. Билл попытался с помощью ногтя исследовать омерзительные куски хряща, застрявшие у него в зубах, одновременно посматривая на своего соседа по столу, издававшего каждый раз, как он с усилием проглатывал ложку чего-то, не имеющего названия, мучительный стон. Сотрапезник Билла был одет в яркую праздничную одежду, толст, румян и по всем признакам добродушен.
— Эй, — сказал Билл с улыбкой.
— Отвались, чтоб ты сдох, — рявкнул человек.
— Я только сказал «эй», — с некоторой дозой угрозы в голосе ответил Билл.
— Этого вполне достаточно. Всякий, кто брал на себя труд обратиться ко мне за те шестнадцать часов, что я пробыл на этой так называемой Планете Наслаждений, либо надул меня, либо облапошил, либо увел мои денежки каким-нибудь другим путем. Я уже почти разорен, а ведь впереди еще шесть дней тура «Осмотри Гелиор и Живи Вечно».
— Да я только хотел попросить у вас разрешения взглянуть на ваш Поэтажный План, пока вы обедаете.
— Сказал, отвались.
— Ну пожалуйста!
— Так и быть, разрешу. За двадцать пять монет. Уплата вперед. И только пока я ем.
— Идет. — Билл выложил деньги, нырнул под стол и, сидя там на корточках, принялся лихорадочно листать страницы книги, записывая пункты отправления по мере того, как находил их. А там, за столом, толстяк еще ел и стонал, а когда ему попадался особенно противный кусок, он дергал цепь, заставляя Билла начинать поиски сначала. Билл успел проложить маршрут почти на половину расстояния, отделявшего его от Транзитного Центра Ветеранов, когда толстяк вырвал из его рук Поэтажный План и выскочил наружу.
Когда Одиссей вернулся из своего наводящего ужас плавания, он пощадил слух Пенелопы и не сообщил ей страшных деталей этого вояжа. Когда Ричард Львиное Сердце оставил, наконец, позади свое узилище и прибыл домой после всех иссушающих душу лет, проведенных в крестовых походах, он не обременил чувства приличия королевы Беренгардии и воздержался от изложения наиболее мрачных историй, случившихся с ним, а просто поприветствовал ее и отпер ее Пояс Целомудрия. Поэтому и я, мой добрый читатель, не стану утомлять твое внимание описанием опасностей и невзгод странствования Билла, ибо они недоступны нашему воображению. Достаточно сказать, что Билл добился своего. Он достиг Транзитного Центра Ветеранов.
Не веря глазам, обведенным красными кругами, Билл долго тупо разглядывал вывеску «Транзитный Центр Ветеранов». И тогда ему пришлось прислониться к стене, так как от радости у него задрожали коленки. Он все-таки добился своего! Конечно, целых восемь суток опоздания из отпуска — не шутка, но разве в этом дело! Скоро он опять окажется в дружеских объятиях братьев по строю, вдали от несчетных миль стальных коридоров, от постоянно стремящихся по ним куда-то человеческих стад, от трапов, бегущих дорожек, антигравов, лифтов, пневмолифтов и от всего такого прочего. Он напьется в дымину со своими ребятами, он разрешит алкоголю растворить в себе память о кошмарных странствиях, он постарается забыть ужас блужданий без пищи, без воды, без звука человеческого голоса, ужас долгих дней скитания в стигнийской тьме заваленных черной копировальной бумагой этажей. Билл отряхнул с одежды пыль, остро ощущая стыд от каждой прорехи, от каждой пропавшей пуговицы, от каждой складки в неположенном месте, которые превращали форму черт знает во что. Если ему удастся проникнуть незамеченным в казарму, он сможет сменить одежду еще до явки к дежурному.