К концу второго бочонка, когда Билл уже чувствовал себя нализавшимся в стельку, его похлопал по плечу мужчина, что сидел рядом за стойкой.
— Эй, приятель! — проговорил он, глядя на Билла сквозь бутылочные донышки, что служили ему стеклами очков. — А что это у тебя на шее за хреновина?
Билл настолько привык к своему подгнившему пернатому украшению, что совсем забыл про дохлую птицу — ведь та все еще находилась в «сортирном стазе», а потому ни чуточки не воняла.
— А, — отозвался он, наблюдая за мухой, которая угодила в статическое электронное поле. — Это мертвый голубь. Тише, дружище, ладно? Не привлекай внимания, а то всем захочется такой сувенир.
Как бы то ни было, вопрос насчет голубя вывел Билла из алкоголического ступора и заставил вспомнить о том, что предстоит сделать и зачем он вообще очутился в Святом Гриль-баре.
— Ирма! — воскликнул Герой Галактики, повернулся и дернул за руку своего спутника. — Капитан Рик, вы не вв-ви-дите поближошти Ирмы?
Рик, угрюмый и подавленный, подбирался к днищу бочонка с виски, бормоча себе под нос клятвы искать «Святограальское» пиво до конца своих дней.
— Ирмы? — переспросил он, приподнял веки и постарался сфокусировать взгляд на Билле. — Ищи Зевса, приятель. Найдешь Зевса, отыщешь и свою Ирму.
— Зевса? Да где же, елки-палки, его искать? — сказал Билл. — Тут столько народу! Сотни тысяч!
— Люди тебе ни к чему, — непристойно хихикнул Рик. — Ищи бога!
— Зевс? — осведомился сосед Билла по стойке. — Ты разыскиваешь великого бога Зевса? Чего же ты сразу не сказал? Я пару минут назад столкнулся с одним гомиком, который вернулся с попойки из Преисподней. У старины Зевса там сегодня вечеринка.
— Преисподняя? — произнес Билл, слегка протрезвев от восторга при мысли, что скоро отыщет Ирму. — А где это?
— Естественно, внизу. За туалетами — или за сортирами, за гальюнами... В общем, как ни назови, суть одна. — Усатый джентльмен ткнул пальцем в направлении висевших на стене указателей. Четыре светящихся квадрата без каких бы то ни было надписей под рисунками, что представляли собой интергалактические символы. Первый рисунок изображал мужчину, второй, по всей видимости, женщину. Билл несколько раз моргнул, чтобы прояснилось перед глазами. Так, это, должно быть, мужское и женское заведение. На третьем квадрате было нарисовано некое шестилапое существо с панцирем на спине. Отхожее место для инопланетян. Последний квадрат, самый крупный из всех, украшало изображение огромного нимба над унитазом. Нужник богов!
— Рик, я иду за Ирмой, — сказал Билл.
— Валяй. Арррр! Я останусь здесь. — Расчувствовавшийся Рик, испытывая насущную потребность в собутыльнике, братской любви и пьяном сострадании, угостил соседа, и они вдвоем выпили за безвременно ушедшего из жизни попугая Архимеда, без которого на свете очень и очень скучно.
Билл нисколько не сожалел о гибели попугая — ему и без того хватало забот с птицами, — направился туда, где светились указатели, добрался на пневматическом экспрессе до Преисподней, заглянул в мужскую уборную, облегчился и вышел в длинный коридор. Сделав едва лишь несколько шагов, услышал раскаты грома и зычные возгласы. Вечеринка Зевса была, похоже, в самом разгаре.
Герой Галактики распахнул дверь, чуть было не оглох от грохота, который производили музыканты джазового ансамбля, и ошарашенно уставился на представшую взгляду картину. Впечатление было такое, будто смотришь на одно из творений Эсхера. Судя по всему, Зевс решил позабавиться с гравитацией; в итоге в одном углу помещения люди стояли на потолке, а в четырех других — на стенах. Что касается оркестра, многочисленные музыканты болтались под потолком на веревках, образуя в целом нечто вроде полумесяца. Они наяривали мотивчик, от которого сотрясались стены и грозили лопнуть барабанные перепонки. Внезапно, стоило Биллу оказаться в насыщенной музыкой и пронизанной артистическим духом атмосфере комнаты, его нога-капризуля начала елозить по полу и дергаться из стороны в сторону в такт разухабистому мотивчику.
Копыто пыталось танцевать!
— Идиотка! Они же играют «Сатиновое платьице», а не «Сатирово»!
Нога не обратила на слова Билла ни малейшего внимания, и Герою Галактики пришлось продолжать путь вприпрыжку. Он пустился в обход комнаты, ища Зевса и свою истинную любовь, до невероятия сладострастную и утраченную Ирму.
Зевс отыскался довольно быстро. Бог сидел на потолке за длинным столом, заставленным разными контрабандными яствами.
Глава 9
ВЛАДЫКИ РАЗУМА ИЗ ЗАЖЕЛЕЗИИ
Чувствуя себя как нельзя паршиво, сексуально неудовлетворенный более чем когда-либо до сих пор, Билл разомкнул слипшиеся веки и поднял руку, намереваясь почесать в затылке. Неожиданно он ощутил слабое сопротивление проводов, услышал хлопки и пронзительный визг — многочисленные технические устройства издавали звуки, похожие на те, с какими лопаются мыльные пузыри, но пропущенные через усилитель. Эхо разносило по комнате писк, треск и щелчки, которые отдавались то гулко-металлически, то шероховатопластмассово.
— Он снова приходит в себя! Следует ли это допускать, доктор? — спросил чей-то знакомый голос.
— Да. Его бессознательное в достаточной мере напитало матрицу, — отозвался другой голос, ничуть не менее знакомый.
Билл застонал, приподнял голову и огляделся по сторонам. Опять сопротивление проводов! Он почувствовал у себя на лбу что-то тяжелое и холодное, сообразил, что это, должно быть, металлическая пластина. На голове, под кожей, копошились крохотные датчики; в вену вонзилась игла, и в кровь влилось содержимое перевернутого флакона, на этикетке которого был нарисован череп со скрещенными костями. Биллу казалось, что его тело сперва распороли надвое, а затем зашили — наспех, кое-как. Впервые в жизни он понял, каково приходится жуку, которому протыкают грудную клетку длинной булавкой; да, понял, хотя и знал, что лично у него грудной клетки нет и в помине. Комната плыла перед глазами — такое происходит не часто, ибо комнатам весьма затруднительно выкидывать подобные фортели. Билл различил поблизости человеческую фигуру: белый халат, очки, стетоскоп... Внезапно на него знакомо пахнуло антисептиком.
Врач? Антисептик? Он что, вернулся в госпиталь? Вокруг завертелись словно в невесомости — обломки уничтоженного взрывом корабля, обрывки воспоминаний. Смутные образы: сатир Брюс... Елисейские Поля... восхитительное вино... помет попугая Архимеда... улыбка на лице Ирмы...
— Ирма! — воскликнул Билл, пытаясь освободиться от пут.
— Успокойся, солдат! Кому сказано? Лежи смирно! — распорядился елейным голоском врач, который наклонился к Биллу и хотел, по всей видимости, угомонить пациента. Билл присмотрелся, и черты докторова лица тут же приобрели узнаваемость. Отвратительный клювоподобный нос, жуткий подбородок, бегающие глазки навыкате...
— Где я?
— В секретном бункере на дне океана на Костоломии-IV. Тебе предстоит выполнить ответственнейшее задание, которое станет венцом твоих достижений в роли человека.
Билл напряг зрение. Этот голос, это лицо...
— Доктор Делязны!
— Правильно, Билл. Успокойся. Ничего плохого мы тебе не сделаем.
— Секретный бункер? Чей?
— Елки-палки, Билл! — пискнул кто-то рядом. Билл догадался, что слышит, как стучат по металлической поверхности крошечные лапки, ощутил огромную тяжесть на груди. Он изогнул шею и неожиданно встретился взглядом с ящерицей, которая была семи футов ростом и имела четыре лапы. — Разве ты не знаешь? Неужели до тебя еще не дошло?
Чинджер!
Более того! Билл узнал высокий гнусавый голосок, который приучился ненавидеть сильнее, чем призрак сержанта Смертвича Дранга, появлявшийся время от времени в его пьяных снах.
Трудяга Бигер!
— Трудяга Бигер! — проговорил Билл. — Я думал, тебя убили.