В тот вечер Ду и Билли отправились праздновать 198 победу Дузена. Когда я увидел нашего новичка на следующее утро, у него было ужасное похмелье, но он переносил его столь же спокойно, как перенёс бросок Дейва Сислера ему в голову. Я начинал думать, что мы нашли игрока, рождённого играть в высшей лиге, и нам не потребуется Хьюби Раттнер или кто-нибудь ещё.
— Вы с Дэнни, я вижу, крепко сошлись, — говорю я.
— Крепко, — соглашается он, — Мы с Ду крепко сошлись. Он говорит, Билли — его талисман.
— Да, уже?
— Ага. Он говорит, что, если мы будем вместе, он выиграет 25 игр, и они дадут ему Сая Янга.
— Так и сказал?
— Да, сэр, так и сказал. Грэнни?
— Что?
Он посмотрел на меня своим ясным взглядом, который всё видел, но почти ничего не понимал. К тому времени я уже знал, что он практически не умеет читать и видел в своей жизни одно-единственное кино — «Бэмби». Он сказал, что ходил на него с другими ребятами из Оттершоу или Аутершоу — точно не помню, но решил, что так называлась его школа. В этом я был и прав и неправ, но сути это не меняло. Он умел играть в бейсбол — на уровне инстинктов — но в остальном был как чистая школьная доска.
— Что такое Сай Янг?
Видите, какой он был?
Мы отправились на три игры в Балтимор, прежде чем возвратиться домой. Обычный весенний бейсбол в городе, который нельзя уверенно отнести к северу или к югу: в первый день было так холодно, что яйца отмерзали, на второй было жарче, чем в аду, а на третий шла мелкая морось, напоминавшая жидкий лёд. На игру Билли это ничуть не повлияло. Он результативно отбивал во всех трёх играх, доведя таким образом счёт до восьми. И он опять блокировал раннера на пути к «дому». Ту игру мы проиграли, но блок был чертовски хорош. Жертвой пал, по-моему, Гус Триандос. Он нырнул головой вперед, ударился об колени новичка, да так и остался лежать в полубессознательном состоянии в трёх футах от «дома», а парень коснулся его шеи нежно, как мать, смазывающая кремом ожог ребёнку.
Фотография этого момента попала на страницы ньюаркской «Ивнинг Ньюс» с заголовком «„Блокада“ Билли Блейкли снова выручает команду». Это было хорошее прозвище, и оно прижилось у фанатов.
В те дни фаны были сдержаннее — в 57-ом никто бы ни пришёл на «Стадион „Янки“» в поварском колпаке, чтобы поддержать Гэри Шеффилда, но когда мы проводили свою первую игру на «Старом Болоте», некоторые фанаты принесли оранжевые дорожные знаки с надписями «ОБЪЕЗД» и «ДОРОГА ЗАКРЫТА».
Может быть, эти знаки не протянули бы и дня, но в первой нашей домашней игре Билли выбил двух игроков «Индейцев». Так уж вышло, что в этой игре подавал Дэнни Дузен. Оба этих аута были скорее результатом отличных бросков, нежели отличных блоков, но заслуга новичка в этом тоже была. И ребята начали доверять ему, сечёте? Игроки тоже болельщики, поэтому, когда кто-то ловит волну, даже самый суровый игрок старается помочь.
В тот день Дузен одержал свою 199 победу. А новичок выбил три из четырёх, включая хоум-ран, так что ничего удивительного, что на второй игре с Кливлендом людей со знаками стало больше.
На третий день какой-то предприимчивый парень начал продавать их на входе на стадион — оранжевые ромбы с чёрными буквами: «ДОРОГА ЗАКРЫТА ПО УКАЗУ БИЛЛИ БЛОКАДЫ». Некоторые фанаты поднимали их, когда Билли выходил отбивать, а уж когда у соперника был раннер на третьей базе, их поднимали все. В конце апреля к нам в гости пожаловали «Янки», и когда «Бомберы» занимали третью — а в той серии это случалось довольно часто — весь стадион вспыхивал оранжевым.
«Янки» выбили из нас всё дерьмо и вышли на первое место. Вины Билли тут не было — он отлично отбивал в каждой игре и отправил в аут Билла Скаурона, поймав этого увальня между третьей и «домом». Скаурон был огроменный детина, вроде Здоровяка Клю, и он попытался сбить Билли с ног, но в итоге сам оказался на заднице, а наш парень оседлал его сверху. Фото этого момента попало в газеты и выглядело как конец боя рестлеров, когда Красавчик Тони Баба вырубил Великолепного Джорджа. Толпа принялась размахивать знаками «ДОРОГА ЗАКРЫТА» ещё яростнее, чем обычно. Мы проиграли, но значения это не имело — болельщики расходились домой счастливыми от того, что наш малыш-кэтчер усадил Могучего Лося Скаурона на зад.
Позже я увидел паренька возле душевых, на груди у него наливался огромный синяк, но он не жаловался. Потом некоторые говорили, что этот сукин сын был слишком туп, чтобы чувствовать боль, но я повидал достаточно тупиц на своём веку и знаю, что тупость никогда не мешала им скулить по поводу своих болячек.
— Нравятся эти знаки, парень? — спросил я, надеясь подбодрить его.