Если быть точным, то «Осколки» играли бит, то есть в принципе они вообще играли The Beatles. Установка на любимую группу миллионов работала очень неплохо — в России к Битлам почти всегда относились так же, как в Ливерпуле 62-го, а значит и деньги «Осколкам» за их выступления давали охотно. Даже учитывая тот факт, что играть тогда приходилось не в клубах и на концертных площадках, а прямо на улице или в переходе. За несколько недель Дима снял десятки соло Харрисона и вместе с группой поехал в теплую трубу около Гостиного двора на первый концерт в новом составе. Тогда в лампе освещения перехода была розетка, к которой можно было подключить аппарат. «Осколки» собирали чуть ли не аншлаги и после нескольких часов игры, в гитарном кофре набирались очень неплохие по тем временам деньги.
Билли: У меня в семье было много медиков и я всегда очень уважал медицину, а после курса анатомии в школе мне показалось, что это действительно очень интересно, как работает такая сложная система, как организм. Я принял решение пойти в медицинский класс, еще раз сменил школу, это была уже 230-я школа на Пражской. Там десятый и одиннадцатый класс один класс медицинский, а параллельный физико-математический. На математику мне никогда не хватало терпения, с гуманитарными науками тоже было все плохо: я никогда не любил читать, ненавидел стихи, в живописи ничего не понимал. А медицина это что-то средненькое такое, прямо вот то, что надо. Химия мне тоже не очень нравилась, но у меня мама учитель химии, кандидат химических наук, и я подумал, что если что, она меня подтянет. Пошел в медицину.
6
С «Осколками» Дима играл на собственной электрогитаре советского производства «Аэлита», он купил ее у одного дружка всего за сто двадцать рублей, а бас, внешне такой же, как у Пола Маккартни, ему подарила мама. Через некоторое время к гитарам пришлось докупать примочки. Дело в том, что как раз в начале 90-х, когда «Осколки» были в самом расцвете сил, до России дополз интерес к группе Nirvana — и все «Осколки» заслушивались записями Курта Кобейна.
— Может, немного утяжелим звучание? — на каждой репетиции предлагал Дима, и звучание стало немного гранжевым, но полную поддержку он находил только в своем друге барабанщике Диме Тимонине, который тоже хотел играть что-то гораздо более тяжелое, в духе Sepultura. Новик и Тимонин быстро переболели «Нирваной» и, на всю жизнь сохранив уважение к Курту Кобейну, пошли дальше, углубились в тяжелый звук — их любимыми группами в то время были Sepultura и Pantera. Дима даже побрился наголо, ходил во всем черном и носил берцы со шнуровкой почти до колена, но самое главное, что он во всю использовал гранжевые примочки для гитары и, не обращая внимания на костяк группы, играл в хард кор, а Тимонин за ударной установкой постоянно его подначивал, изображая Дейва Грола. Кому такое могло понравиться?
Но даже не расхождения на идеологической почве ощущались тогда как решающий удар. Настоящим нокаутом стал ремонт в «теплой трубе», после которого все розетки в переходе запрятали так хорошо, что подключать аппаратуру было решительно некуда — еженедельные концерты в переходе прекратились (играть в акустике группа тогда уже никак не могла, да и милиция получила распоряжение гонять уличных музыкантов), а вместе с концертами закончился и постоянный заработок. Нужно было искать новые способы добывать деньги музыкой.
Билли: В итоге группа разделилась на два лагеря и достигнуть компромисса было очень сложно: я все больше играл с фуззом и все больше заводил барабанщика, а группа начинала оправдывать свое название.
7
Сейчас, почти 20 лет спустя, сложно представить себе, что концерты на улице приносили больше денег, чем клубные выступления, но тогда это было именно так. Вообще, в городе было мало клубов. «TaMtAm» только появился, Рок-клуб на Рубинштейна уже загибался («Осколки» даже успели сыграть в нем пару раз), культовое «Молоко» еще не открылось, а на окраинах стали появляться брутальные и по-настоящему андеграундные заведения вроде клуба «Джабба» на проспекте Славы или клуба «Роттердам» на Ветеранов. Рок культура в городе находилась в коматозном состоянии после долгих десятилетий запретов и еще не воспринимала себя свободной.
В клубах типа «Роттердама» играли так же, как спустя 10 лет первые эмобои в клубе «Пятница» на Сенной — для кучки людей, из которых большая часть знакомые, а гонорара хватало разве что на пару кружек пива в том же самом заведении. В общем, подобные концерты не приносили никакого материального и даже никакого морального удовлетворения, да и проблемы внутри группы нарастали. В итоге, поиграв немного в жутких клубах репертуар собственного сочинения, «Осколки» распались.
Шел 95-й год, Дима учился на третьем курсе медицинского института. Любовь к тяжелой музыке он не утратил, но однокурсники не разделяли его увлечения, впрочем, как и его дедушка, которого в то время Дима часто вспоминал.
— Ну, хорошо, ты так любишь эту свою музыку, — говорил дедушка, когда Диме было лет пятнадцать, — толку-то что с нее? Когда тебе исполнится тридцать лет, ты что так и будешь прыгать козлом по сцене?
Как никогда раньше казалось, что дед был прав. Дима успокоился, продал свои гитары и музыка надолго ушла в прошлое.
8
Вот так прозаически, первая история Димы-музыканта и закончилась. Так же, как закончилась она для многих его сверстников, которые, поиграв в своих полупрофессиональных группах по маленьким клубам на окраинах города, бросали это занятие и становились «серьезными» людьми. Диме тогда казалось, что он тоже становится взрослым и серьезным. Уже на третьем курсе, как раз когда распались «Осколки», он решил жениться и посвятить свою жизнь медицине. Если с первым пунктом все было в порядке, то со вторым намечались проблемы. Учеба в институте отнимала немало времени, но, что естественно, не приносила совершенно никакого дохода. А семью надо было кормить. Летом Дима решил устроиться на стройку. Не престижно, конечно, зато деньги очень неплохие. В середине 90-х обычный врач, работающий в районной больнице, или школьный учитель получали сто, максимум двести долларов, а на стройке за месяц можно было заработать все пятьсот. Но зарабатывать Диме нужно было не на выпивку или развлечения, а на новый телевизор, например. Каждый летний вечер, вместо того, чтобы сидеть с женой в кафе или просто гулять по городу, используя каникулы на сто процентов, он приходил домой весь в бетонной пыли и иногда уставал так, что не мог даже принять душ, а прямо в одежде падал на кровать и засыпал. В общем, времена были из тех, что называются тяжелыми. В свои двадцать с небольшим он уже был женат, работал на стройке и исправно ходил в институт, потому что уже хотел получить образование. И, пожалуй, брал на себя слишком много. Все-таки все должно происходить в свое время, и пусть человек не животное, пусть он способен сдерживать свои порывы и инстинкты, существуют некоторые фазы развития личности, протестовать против которых бессмысленно и глупо, потому что все, что не было сделано в одном возрасте, обязательно каким-то образом вылезет в другом. Или наоборот. Не стоит считать это лирическое отступление таковым, потому что в дальнейшем оно нам сильно пригодится.
Работа на стройке имела свои минусы, и главным из них было даже не то, что работа оказалась непосильно тяжелой, а в том, что эта работа отнимала все время, и можно было посвящать себя возведению домов только в каникулы, потому что в остальное время года нужно было посещать институт. Поэтому очень скоро Дима нашел себе новую, почти идеальную работу: он стал профессиональным бильярдным маркёром.
9
Бильярд тогда только-только приобретал популярность. И как все новое, считался поначалу развлечением для богатых, тем более, что бильярдных в городе было не так много, а людей, которые хорошо умели играть и знали правила, было, пожалуй, еще меньше. Для всех остальных в каждой бильярдной существовал, да и сейчас существует, специальный человек-маркёр. Он встречает посетителя, расставляет на столе шары, объясняет правила игры и, в случае, если человек пришел один, должен составить ему компанию. Работа была не такой пыльной как на стройке, но в бильярдной приходилось торчать по семнадцать часов, а утром бежать в институт и отсыпаться на лекциях. Вначале над Димой, конечно, смеялись, особенно, когда он пару раз упал со стула прямо во время занятий, но со временем он пристроил в бильярдную нескольких своих однокурсников и смеяться перестали, а Диме с друзьями удалось организовать что-то вроде товарищеского бизнеса.