— Брайс, ризотто просто превосходно!
— Очень вкусно, — подтвердил Майкл.
Брайс просиял в ответ на комплимент. Он гордился умением готовить, вкусом по части дизайна и своей обширной коллекцией кукол — мальчиков в шапочках, скрупулезно расставленных рядами по полкам над буфетом. Кэйт видела, как Майкл посмотрел на них и отвернулся. Она убедилась, что он не был слишком расположен к непринужденным беседам за ужином и рассуждениям о декоре жилища.
— И как же прошло сегодняшнее посещение салона? — осведомился Эллиот.
Кэйт улыбнулась. Она хорошо знала его: он сжалился над ней, стараясь сделать этот ужин не столь мучительным. И к тому же он подумал, что она охотнее проговорится просто ради того, чтобы поддержать беседу. «Доброе намерение, — подумала она, — но бесполезно».
— О, я покрасила ногти, — был ответ. И она показала лакированные кончики пальцев, продолжая держать вилку. — Полагаешь, доктор Мак-Кей не одобрит?
В прошлом семестре директор объявил, что кольца на пальцах ног носить неприлично, и дети вынуждены были разуваться и снимать носки, чтобы сдать контрабандную бижутерию на конфискацию.
— Да, как и кольца в члене.
— Эллиот, прошу тебя! — одернул его Брайс. — Не перед хэвиллендским фарфором, — и он улыбнулся Кэйт и Майклу.
Беседа продолжалась так же напряженно, но Кэйт уже видела, что Майкл не стал хитом вечера. Конечно, Эллиоту очень нравился Стивен, но это не помогло, так что… не исключено, что первое впечатление Эллиота не столь важно, как ей казалось.
— Салат, сыр или фрукты перед десертом? — предложил Брайс. — У меня припасены груши Боск.
— Спасибо, не нужно, — ответила Кэйт.
— Мне тоже, — отозвался Майкл. Эллиот встал из-за стола и принялся убирать тарелки. — Все было очень вкусно, — добавил Майкл.
Даже Кэйт такое «спасибо» показалось слишком скупым.
— Разве террин не был сногсшибательным? — намекнула она, поощряя Майкла, который с некоторым смущением смотрел на опустевшие тарелки.
— А что такое террин? — спросил он.
Лицо Кэйт порозовело. Она представила, сколько труда вложил Брайс в это блюдо.
— Паштет из овощей, — объяснила она Майклу.
Эллиот, все еще убирая посуду и огибая сидевшего Майкла сзади, промолвил:
— Вам, наверно, с ясной-то головой, проще назвать его «густым соусом».
Кэйт поморщилась. А за спиной Майкла Эллиот показал ей «фу», опустив большой палец вниз, едва не ткнув им в испачканную тарелку.
— Осторожнее с хэвиллендом! — снова предостерег его Брайс.
— Эллиот, не стоит! — заметила Кэйт, имея в виду и его комментарии, и его старания убрать со стола посуду.
— О нет, все в порядке! — ответил он, осклабившись.
Она посмотрела ему в лицо. Конечно, им нужно было уединиться для разговора на кухне.
— Я помогу тебе, — предложила она, видя, что Майклу это даже не пришло в голову.
Брайс начал было возражать и тоже встал, но Эллиот покачал головой и взглядом указал на Майкла. Брайс умоляюще посмотрел на него, но Эллиот, наклонившись, прошептал:
— Кто-то же должен остаться с ним.
Брайс вымученно улыбнулся.
— Итак, что нового в антропологии? — начал он громко. — Суджерманский грант — дело решенное?
— Саджерменский, — поправил Майкл. — От Фонда Саджермена за исследования культуры первобытных племен.
Кэйт, вздохнув, взяла несколько тарелок и отправилась на кухню вслед за Эллиотом. Кухня была невелика, но хорошо оборудована, с полом из черно-белой плитки, красными стенами и шкафами, с новенькими приспособлениями из нержавеющей стали. Кэйт должна была подготовиться. Эллиот молчал, складывая тарелки в раковину. Затем, как она и предполагала, он повернулся к ней и, подбоченясь, спросил:
— Где ты его откопала? Этот парень — худшее из того, что ты могла найти.
— О, Эллиот! Нет, — запротестовала Кэйт. — И говори потише.
— Брось, Кэйт. Проснись и понюхай, чем пахнут первобытные племена. Он туп, у него нет чувства юмора, и, кроме его стрижки, я не нахожу в нем ничего привлекательного.
«Так тебе понравилась его стрижка», — подумала Кэйт.
— Это ты брось, Эллиот, — прошептала она. — Тебе никогда не нравится никто из моих приятелей.
— Так же, как и тебе. После Стивена. А этот — он не только скучный, он еще и самовлюбленный, напыщенный, да к тому же гомофоб.
— Да нет же! — воскликнула Кэйт. — Ты всех упрекаешь в этом.