— Oui, je suis un fils de Brooklyn[15], — отвечал он с озорной улыбкой.
— У вас прекрасное произношение, — с восхищением признала Кэйт.
— Французское или бруклинское? — спросил он, вновь улыбнувшись. «Похоже, его случай выбивается из общего правила», — подумала она, не в силах оторвать глаз от его руки, потянувшейся к свадебному банту. Но банта не было. «Какое это имеет значение?» — спросила она себя. Она не знала, что этому парню было надо — скорее всего, ответ был: rien[16], и ей было недосуг выяснять это.
Отвернувшись, Кэйт стала смотреть через стекло. Она заметила, что Эллиот нашел стол и их гостевые карты. Она не видела его лица, но сумела различить Бев Клеменс и ее мужа Джонни прямо напротив него. Значит, Барби и Бобби Коэн были рядом с ними.
— Мне необходимо попасть внутрь, — запаниковала Кэйт. Она схватилась за ручку и принялась с силой дергать дверь.
— Вы подруга жениха или невесты? — поинтересовался он.
Она снова постучала в окно.
— Невесты, — ответила она резко, сообразив, что это прозвучало грубо. — Банни — одна из моих старых подружек, — добавила она. Сквозь стекло, застыв от ужаса, она наблюдала, как Эллиот за руку поздоровался с Бобби и Джонни.
— И она намного старше, верно? — продолжал соблазнитель, подойдя поближе.
Кэйт не была расположена вдаваться в подробности.
— Мы с Банни дружим со школьных лет, — ответила она, отчаянно размахивая рукой перед стеклом в надежде, что кто-то заметит. — И да, в самом деле, Банни старше — почти на месяц. Но мы как-то этого не замечали.
— А что, если вы пропустите самое начало праздника?
— Мне необходимо быть там, чтобы поддержать одну подругу из моей команды.
— Вашей команды? — спросил он с улыбкой. — Я знаю кого-нибудь из нее?
— Бев Клеменс, Бина Горовиц, Барби Коэн.
— Вы шутите! — начал он, отступив, чтобы лучше видеть Кэйт. Она повернулась к нему на секунду.
— Cʼest incroyable, mais vraiment[17].
И что это ее потянуло на этот чертов французский? Она вспомнила о празднике. Боже, диджей заводит музыку!
— Вы, должно быть, одна из печально известных «бушвикских шавок», — рассуждал он. — Я наслышан о вас, девчонки.
— Простите? — спросила Кэйт с удивлением, повернувшись к нему.
— Как только я с вами не встретился ранее? — спросил он, не обращая внимания на ее недовольство. «Типичный нарцисс», — подумала Кэйт.
Он смотрел через ее голову в зал и пояснял:
— Я уже знаком с Бев, Барби и, конечно, с Банни. Все на «Б». А вы кто? Бетти?
— Меня зовут Кэтрин Джеймсон, — ответила Кэйт.
— А меня Билли Нолан. Почему мы не встречались раньше?
— Я покинула Бруклин, чтобы поступить в колледж.
— А я — чтобы уехать во Францию. Чем вы занимались в колледже? И куда направились после?
— Я защитила докторскую. Теперь живу в Манхэттэне, — она сделала паузу. — Послушай, Билли, мне нужно попасть внутрь.
— Я мог бы обернуть руку пиджаком и разбить стекло, но это…
— Это было бы, пожалуй, чересчур, — закончила за него Кэйт.
— Они откроют двери, когда там станет слишком жарко, — сказал он, присев на балюстраду. — Вы заметили, что они здесь, в Бруклине, никогда не вырастают из состояния, когда их имя теряло бы конечное «и»? Барби. Банни. Джонни. Эдди, Арни, — рассмеялся он. — Здесь, в Бруклине, я никогда не стану Уильямом или Биллом. Я Билли.
Он протянул руку, и Кэйт пришлось пожать ее. Она старалась держаться непринужденно, несмотря на мурашки, пробежавшие по спине.
— А вы предпочли бы Билла вместо Билли? — спросила она.
— Ну, мы же в Бруклине, — ответил он. — Плыви по течению. Здесь я Билли Нолан. А я должен называть вас доктором Кэтрин? Кэйт? Кэти или Кэйти?
— Пожалуйста, Кэйт. Не Кэйти. Ненавижу это, — призналась Кэйт. — Смотрите, они сейчас поставят свою песню.
К ее полному изумлению, Билли встал, взял ее за руку и начал танцевать. Но прежде, чем она смогла двинуться с места, он внезапно остановился.
— «Ду-уа-дидди» — это их песня? — склонив голову набок, он состроил мину, изображавшую озадаченность.
Кэйт рассмеялась:
— Ну, может быть, и нет.
— Надеюсь, что нет. Если это так, я отпускаю этому браку срок в три недели. По крайней мере, начинать надо с чего-нибудь романтического.
Она была уверена — уж он бы точно начал, и его романтика быстро бы улетучилась. Кэйт смерила его взглядом. Солнце играло в его золотых волосах. Он был из тех редких ирландцев с характерным загаром, который еще лучше оттеняет голубые глаза.