— …и тут он говорит: «Я бы сделал это, будь я сумасшедшим», — а я отвечаю: «Ты и есть сумасшедший»…
Кэйт сегодня только полдня была в школе Эндрю Кантри, поскольку учебный год заканчивался, и завтра ей нужно было работать еще полдня. Она справлялась у Майкла о его планах — он должен был пойти на важную лекцию, и ей в голову пришла мысль, что сегодня вечером появлялась прекрасная возможность отдохнуть от Майкла и встретиться с Биной. Как психолога ее интересовало то, как Билли вел себя с Биной. Хотя все вроде бы шло хорошо, но она могла бы разобраться в этом поглубже, если у Бины есть время и желание встретиться с ней.
— Эй, — прервала она монолог Бины, — не хочешь прогуляться пешком по мосту?
Еще будучи подростками, Кэйт с Биной любили гулять по Бруклинскому мосту из конца в конец. Теперь, когда Кэйт переехала за мост, они при случае встречались посередине и затем шли в одну или в другую сторону.
— Ты шутишь? — спросила Бина. — Боже, мы не проделывали этого давным-давно.
— Почему бы и нет? — спросила Кэйт. — Я приглашаю тебя на ужин в Бруклин-Хайтс. В «Изабел». — Им обеим нравился этот ресторан, и Кэйт знала, что приманка подействует.
— Все та же Кэти, — произнесла Бина. — Давай — каждый платит за себя.
— Все та же Бина, — рассмеялась Кэйт, и они договорились встретиться на середине моста.
Прогулка была полезна Кэйт. У нее было ощущение, словно весь хлам выветрился из ее головы. Она вспоминала детей, думая, как они проведут лето, она размышляла о Майкле и его «предложении», но прежде всего она думала о себе самой. Она должна подготовиться к разговору с Майклом. Должна же она найти свое счастье. Не это ли та самая возможность, на которую она и рассчитывала? Если и так, что-то свербило внутри при мысли о том, как Майкл обошелся с ней. Не то чтобы он был холоден в прямом смысле. Он скорее был эгоцентричным, но разве не таковы все мужчины? Если уж быть до конца честной с самой собой, она должна была признать: ей претила сама мысль о том, что он мог предположить, будто она бросит все и поедет с ним. Правда, она могла в этом винить только саму себя. И как только он мог подумать (если он думал), что она захочет с ним ехать в Техас? К сожалению, повсюду полно неблагополучных семей и есть нужда в детских психологах. Она могла бы основать свою частную практику. Она могла бы стать первым человеком в своей семье, который не только сам стал доктором, но и вступил в брак с доктором. Горовицы так бы ею гордились! Если даже чего-то, возможно, и не хватало в их отношениях с Майклом, разве не все на свете в каком-то смысле несовершенно? Отношения строятся со временем, при условии, что оба желают слышать и стараются понять друг друга. Майкл, разумеется, будет прислушиваться.
Кэйт, с роящимися в голове мыслями, шла быстрее, чем ожидала. Она уже была на середине моста, одна, а Бину еще даже не было видно. Она остановилась ненадолго, повернулась лицом на север и посмотрела вверх по Ист-Ривер. Вода была почти голубого цвета, и мосты Вильямсбургский и Триборо, обхватившие Манхэттэн, казались волшебным миражом. Посмотрев направо, она увидела Бруклин плоским и скучным в сравнении с Манхэттэном. Сердце Кэйт словно разрывалось. Она вновь посмотрела на Манхэттэн. Там пусть маленькое, но у нее было собственное гнездышко, которое она свила и где жила. Могла ли она оставить его? Ради чего? Она так глубоко погрузилась в раздумья, что не заметила Бину, пока ее подруга не оказалась совсем рядом и не положила руку ей на плечо.
— Пять центов за твои мысли, — предложила Бина.
— Пять центов? Я думала, они стоят цент.
— Инфляция. К тому же твои мысли лучше, чем у других людей.
Бина взяла ее за руку и повела дальше от Манхэттэна, по традиционному для их прогулок маршруту.
— Так как же идут дела? — спросила Кэйт. — Тебе не сделали предложения?
Бина смеялась. На ветру, развевавшем ее волосы и игравшем в солнечном свете светлыми прядями, она была хороша, как девушка с рекламы шампуня.
— Этот парень — сумасшедший, — начала она. — Мы ходили в клуб, где его знают. Так его знают повсюду. Все здоровались с ним. Нам не приходилось ждать, чтобы войти… — Она углублялась в детали, которые Кэйт находила утомительными. — …И тут они поставили «Аромат недели»… ты знаешь эту песню? — спросила она Кэйт.
— Да. Знаю, — ответила Кэйт.
— Так вот, ее можно было бы назвать его личной песней. И все в баре стали кричать: «Билли! Билли!» Сначала он отмахивался, понимаешь? — спросила Бина.