— Ну-у, — протянула Бина. Кэйт тем временем шлепала в свою маленькую кухню с телефоном в руке. Она молила Бога, чтобы в холодильнике нашлась хоть одна бутылка пива. — Он же должен порвать со мной, помнишь?
Кэйт открыла холодильник. Его лампочка излучала печальный свет — подходящая иллюминация для одинокой женщины в час ночи после серии роковых разочарований.
— Мне нужно придумать способ, чтобы заставить его бросить меня, Кэти, — продолжала Бина. — И это нужно успеть до четверга, иначе…
За майонезной банкой мелькнула коричневая шейка бутылки «Сэмюэль Адамс». Она мысленно поблагодарила бога алкоголя и схватила ее.
— Слушай, Бина, можешь мне не верить, — сказала она подруге, наливая стакан пива. Она никогда не пила из горлышка — это было бы слишком горьким напоминанием об отце. — Джек только что практически сделал тебе предложение. Я не знаю, должна ли ты соглашаться, но если ты этого хочешь, то сделаешь это при встрече.
— Я звоню Эллиоту, — настаивала Бина. — Я позвоню ему, а потом Барби и потом…
— Прекрасно, — перебила ее Кэйт. — Звони всем, но меня оставь в покое.
Она сомневалась, что выдержит еще одно мероприятие с «шавками» после приема подарков. Она повесила трубку и жадно допила пиво. Потом, оставив стакан на стойке, отправилась, одинокая, к своей постели.
Глава XXXIV
Утро было великолепное. Кэйт могла это оценить, поскольку почти не спала — всю ночь она то засыпала, то просыпалась. Окно ее спальни выходило на восток, и она наблюдала, как полная тьма постепенно сменялась бежевым, затем розовым и, наконец, ярко-алым светом при восходе солнца, однако в сердце Кэйт царил мрак. Несмотря на то что это было ее любимое время года, она проснулась с чувством тяжести в груди и такой серой безысходности, которые не смог развеять чудесный рассвет. Последние дни она работала, ела, ходила в школу и из школы почти автоматически. Хотя Кэйт не жалела о разрыве с Майклом и ничего не ждала от Стивена, она чувствовала себя одинокой и не видела выхода. Как многое женщины, она оставалась без мужа — не важно, она сама была недостаточно хороша, либо мужчины. Бруклинские подруги утомили ее, и навязчиво, как оскомина, и болезненно ее мучил образ Билли Нолана и его приключение с Биной, о чем она предпочла бы не вспоминать, но эти мысли непрошено возвращались к ней опять и опять. Возможно, еще хуже было то, что она не могла рассказать об этом Рите или другим своим манхэттэнским друзьям, потому что они никогда бы не поняли ее, а разговаривать на эту тему с Эллиотом не хотелось, поскольку он явился подстрекателем, и, по правде говоря, она побаивалась его, как боятся дантиста, тонким инструментом прикасающегося к самому чувствительному месту.
Кэйт погрузилась в легкую дремоту. В четверть седьмого раздался телефонный звонок. Она не представляла, кто бы это мог быть. Взяв трубку, она услышала слезливый голос Бины.
— Пожалуйста, Кэйт, помоги мне! Я не могу справиться сама, а мне уже надо ехать в аэропорт. Я была с Билли вчера вечером и вела себя так плохо, как только могла, но он только смеялся. Я флиртовала с другим парнем, но, похоже, ему было все равно…
— Ну, Бина, успокойся.
— Кэйт, я испробовала все, что мне советовали. Ты должна мне помочь. Билли не бросил меня, а Джек приземляется через полтора часа и…
Бина принялась реветь. И всякий раз, на всех этапах их дружбы, когда Бина принималась плакать, Кэйт находила способ ее успокоить. Сейчас она произносила какие-то междометия, стараясь окончательно проснуться, чтобы понять, чем сегодняшние слезы отличаются от прежних. И вдруг до нее дошло. Впервые Бина плакала как взрослая женщина. Исчезла истерика, делавшая ее такой непредсказуемой и в то же время такой милой. Вместо того Кэйт уловила нотки вины, стыда и страха.
— Я сделала ошибку, Кэйт. Но я не хочу рассказывать это Джеку, и если Билли меня не бросит и Джек не сделает предложение, моя жизнь будет разбита.
— Все будет хорошо, — успокаивала ее Кэйт. — Я возьму лимузин и заеду за тобой сегодня утром и отвезу тебя в аэропорт. Ты должна выглядеть хорошо. Я позабочусь обо всем. Обещаю, все будет хорошо.
— Скрестить руки перед смертью? — спросила Бина. Кэйт улыбнулась. «Все та же Бина», — подумала она и подбодрила подругу.
Нарядная, накрашенная, причесанная и надушенная, Бина сидела в лимузине рядом с Кэйт, заехавшей за ней в Бруклин. Машина произвела на нее впечатление, однако Бина все еще очень нервничала.
— А что ты собираешься предпринять? — спросила она.
— Это мое дело, а тебе знать необязательно, — ответила Кэйт и наклонилась вперед. — На Бруклин-Куинс-Экспресс-вей, — сказала она водителю, который, казалось, выбирал дорогу поживописнее (если такая имеется).