Ему удалось восстановиться за полдня, хотя ночью – я знаю – этот придурок
много выпил. Сейчас Алистер свежее, чем воздух в горах. Не сразу ответив, я
зачем-то опускаю глаза вниз, зачем-то оглядываю декоративный камень под
нашими ногами. Я понимаю, что собираюсь просить его о невозможном, именно
поэтому каждое слово дается мне с трудом. Но сложнее всего – начать.
- Ты не можешь так поступить со мной, − произношу не своим голосом.
- Как – так?
- Дай мне хотя бы возможность все исправить для нас с ней. – Отвожу руку назад и
тычу пальцем в многопудовые двери в двух шагах от нас. – Ты слышал, что целый
день нам сегодня твердят? Нам присылают письма! – восклицаю громче, чем бы
стоило. – С нами хотят сотрудничать!
Алистер не выдерживает. Осмотрев людей позади меня, он подступает и
хватает меня за воротник. Он заявляет о том, что я понимаю и сам, но думать об
этом, а − тем более – верить в это, не хочу.
- Ты – полный кретин, Дейл, если не осознаешь, что никто не будет с нами вести
дела, когда, − Шеридан понижает голос до едва уловимого шепота, − Нил Уардас
– местный, бл**ь, король – повернется к нам спиной. Ты хочешь испортить нам
репутацию?
Я молчу, и тогда он рявкает:
- Отвечай! Хочешь?
Отбросив от себя клешни Алистера, отодвигаюсь от него на шаг. Я
запутался, не знаю, какой дорогой пойти. Но я уверен в том, какой итог мне
нужен. Я лишь хочу, чтобы Майя была счастлива. Со мной. Без сомнения, не
следовало допускать ее свадьбу. Я должен был рвать и метать, но выстаивать ее
право на свободу выбора, так как сама Майя не могла сделать этого. Раньше я не
до конца это понимал. Зато теперь готов бороться. Чего мне это будет стоить?
Положения? Доброго имени? Я готов слиться с проекта, я готов отдать свое место
другому. Мне все это не нужно. Я хочу только одного – ее.
- Не встречайся с ним, − невзирая на озлобленность и желчь в голосе, прошу я у
Алистера искренне. – Дай мне два дня, я придумаю что-нибудь, поговорю с
Лукасом. Он даст тебе другого партнера, и я останусь за бортом.
Алистер с недоверием глядит на меня, ошарашенно усмехается.
- Ты вот… − Он выставляет в моем направлении ладонь. – Ты серьезно?
- Абсолютно, − без единого колебания.
- Дейл, она не девочка из простой семьи. Если ты отобьешь Майю у мужа, об этом
обязательно заговорит пресса. В таком случае, останешься ты моим партнером
или нет, вообще не имеет никакого значения, − отрицает Шеридан и рассекает
рукой воздух.
Мой гнев вылезает наружу. И черт его знает, как его укрощать!
- Я соображаю, Алистер! Я обо всем этом имею представление, и я не дурак! Но
что мне делать? Что?
[Bentley] тормозит около Шеридана. Обходительный шофер выходит из
авто и, обойдя его сзади, открывает для своего временного начальника дверь.
Ирландец садится в салон, дверь закрывается, а оконное стекло плавно ползет
вниз. Внимательно смотря мне в глаза, Алистер дает единственный совет, на
который способен его очерствелый разум:
- Забудь ее, Мёрфи. Поверь, никакая любовь не стоит того, чтобы ради нее
проигрывать самому себе.
_____________
*1* − Чокер – это короткое ожерелье, которое плотно прилегает к шее, оснащено
регуляторами размера.
8
ГЛАВА
{Дейл}
Сперва мне казалось, что непрекращающийся настойчивый стук – часть
моего сна, но потом я понял, что в дверь номера кто-то ломится. Отрывать голову
от подушки так тяжело! Такое ощущение, будто все мое тело налилось свинцом.
Но каким-то образом я поднимаюсь с постели. На пути к выходу из спальни я не
только ударился ногой о тумбу, но и обнаружил, что завалился ночью спать в
джинсах. Черт… Чувствую себя, как выжатый до самой последней капли лимон.
Безостановочно кулаком бить в дверь может только полный кретин! Это, блин, Алистер… Кто же еще? Ненавижу придурка! Порой мне хочется его
придушить, лишь бы он от меня отвязался!
Взявшись за ручку, я еще какое-то время безрезультатно верчу ее в руке. Все
никак не получается открыть дверь, поскольку – как я в последствии понимаю – я
толкаю ее от себя, а не наоборот – как следует. В конце концов, все же у меня
получается отворить незваному гостю, в то же самое время, я протираю глаза и
жутко щурюсь. Постепенно фигура, стоящая в проеме, перестает расплываться, а в
ней я узнаю… лучшего друга!..
Что?
Маркус Ферраро, оперевшись о дверной косяк, скрестил руки на груди. Я, наконец-то, прозрел, могу видеть, насколько серьезно его лицо. Но стоит ему