… Микки Отрывайнен не торопясь ходил по дороге, и с противным хрустом проламывал лежачим, беспомощным русским черепа специально вырезанной из карельской березы свилеватой дубиной.
Увидев меня, он радостно помахал мне рукой, подошел к еще одному раненому… Взрыв.
Когда я подбежал, Микки, волоча свою оторванную, висящую на каких-то красных нитках ногу, и оставляя за собой красно-лаковый яркий след, на локтях отползал от безголового трупа русского самоубийцы, с которого взрывом гранаты сорвало верхнюю одежду. На впалой, мальчишечьей груди красного солдата было неумело наколото «Бля!», почему-то по латыни…
— А, господин капитан! — увидев меня, обрадовался фельдфебель. — Вы знаете, тут мне нежданно-негаданно посылку из деревни прислали! А я её даже и не распаковал… Вы её назад не отсылайте, ешьте лучше сами…
Вздохнул и помер.
А по дороге, высоко вскидывая тощие ноги, бежал юный фенрик, испуганно на бегу бормоча:
— Талвела застрелился… Талвела застрелился… зачем он застрелился?
Из Сводки Ставки Главного Командования РККА:
«На Суомо-Салминском направлении в течении последних суток происходили бои местного значения.»
Эпилог.
Ну, вот и все об этих людях. Которые жили.
Мой хороший знакомый, Юсси Суомолайнен, после окончания нашей совместной работы уехал в те места, о которых он писал в своей рукописи.
Его нашли возле серого гранитного камня, на котором по — русски было выцарапано, как видно, штыком: «Здесь стояли насмерть бойцы Тимошков, Данченков, Старостенков, Жданов и…»[92] далее, ничего.
Вот интересно, в тоталитарном СССР число самоубийств на сто тысяч человек забитого, бесправного населения — 11, а у нас, в свободной и счастливой демократической стране — 163.
Это потому, что у нас очень ценят свободу выбора.
Вот и Юсси сделал свой окончательный выбор.
Думаю, что я, когда закончу редактировать наш с ним совместный труд, тоже…
Далее идут только белые листы.
Постскриптум.
А мне приснился сон, Что Пушкин был спасён Сергеем Соболевским… Его любимый друг С достоинством и блеском Дуэль расстроил вдруг. Дуэль не состоялась!— Владимир Иванович, что с вами?! — участливый голос моей любимицы, Наташи Гамовой, был громок и тревожен.
Я с трудом оторвал голову от крашенной зеленой казенной краской учительской кафедры. Господи, что это я? Уснул, что ли? Ужас какой! Я почувствовал, как щеки полыхнули стыдом… Да ведь и сон-то какой был препоганый! Приснился мне заснеженный лес, алая кровь на затоптанном снегу, страдания и смерть… Нет, вчерашняя пятая бутылка шустовского коньяку была точно, лишней…
Но терять самообладание учителю никак нельзя! И поэтому, скрыв смущение за притворным кашлем, сквозь грязноватый фуляровый синий платочек я только и произнес:
— Ничего, ничего, девочки…не беспокойтесь! Это ничего, это…я сейчас, извините…
Наташа, низко опустив голову, так, что её соломенного цвета волосы упали мне на плечи почти шепотом тем не менее заботливо переспросила:
— Вам что, плохо? Может, гимназического врача позвать?
Вот ведь мочалка настырная, а?
— Нет, девочки, со мной все в порядке, это я на секундочку…
— Ничего себе секундочка! — возмущенно зашипел мой любимый шестой[93] «Б» — Вы уже четверть часа так сидите!
— Неужели четверть? — ужаснулся я. — Так что же вы…
— А мы вам мешать не хотели!
М-да. Гуманистки вы мои разнузданные…В мужской гимназии мои лоботрясы уж давно бы на цыпочках прокрались мимо учительского места в рекреацию и там ходили бы на своих пустых головах. А тут — глядите-ка, смирно себе сидят, как фроси путевые…
— Так, ладно. Шутки в сторону. Задремал так задремал. — сурово резюмировал я.
— Мы понима-а-а-а-ем… у Вас жена молодая! — сочувственно протянул класс.
— Цыть! Понимают они… Наталья, на чем мы остановились-то, до того как я…э-э-э…
— На биноме Ньютона…., — пробормотала барышня в ответ.
— А! Хорошее дело. Продолжай, продолжай…, — подбодрил её я.
— Да. Вот я и говорю. Ньютон, Исаак… был сын бедного, но зажиточного фермера…
— Постой, постой. Что-то я тебя не понял: так бедного или зажиточного?
— Ну-у-у… сначала-то он был зажиточным, а потом вдруг стал бедным!
— Почему?
— Да его соседские мужики во время аграрных беспорядков подожгли, наверное? — резонно предположила она.
— Тьфу на тебя! Дальше.
— А потом ему в голову яблоко попало! Когда он под деревом сидел! — радостно продолжила гордая своими познаниями старшеклассница.