- Дикость!
- Для кого-то дикость то, что человеческие женщины могут рожать каждый год. Такова наша природа.
- Ясно... – замолчав на некоторое время, я старательно переваривала услышанное. А на мне татуировки нет. – А я? Получается, у меня никогда не будет детей?
- Нет, с тобой всё не так просто. Ты сама можешь вырабатывать соответствующие гормоны даже без влияния мужа. Именно потому, что ты практически идеально владеешь своим биополем и именно потому, что ты шайгосс.
- А если я случайно запущу процесс?
- Нет, это невозможно. Это дело не одного дня и даже не одной недели. Уже хочешь?
- Конечно, нет! Ты что? У меня даже мужа нет! – бросив короткий взгляд на его резко сжавшиеся губы, я поняла, что он почему-то обиделся. – Я не о тебе. Ты мне еще не муж. Ишшер! Да в самом деле!
- Не кричи.
- А ты не дуйся, как дитё малолетнее!
- Милана... – тихо и немного угрожающе рыкнув на мои раздраженные выкрики, он неуловимо провёл захват и повалил меня на траву, устроившись сверху, но не давя, а просто контролируя, чтобы я не дергалась. – Что вопишь?
- А ты почему на меня обижаешься? Я ведь правду сказала! – поджав губы, я попыталась дернуться, но он похоже держал меня и плетями – сдвинуться не получилось. – Мне действительно очень рано иметь детей. И не против их в принципе, я против того, чтобы они появились неожиданно и не вовремя.
- Ясно. Правду ведь тоже можно сказать по-разному. Ты ведь должна знать, что фрасхи очень любят и ценят детей и твоё резкое заявление... – не торопясь меня отпускать, мужчина старательно объяснял своё отношение к детям. – Меня оно несколько покоробило.
Кто бы мог подумать?! Великий и ужасный фрасх хочет детей. Фантастика!
- А только мальчиков? – вспомнив рассказы Глюка о том, что чем больше сыновей, тем это считается престижней, я чуть прищурилась, стараясь поймать выражение его глаз.
- Нет. Я хочу и девочек. Маленьких чернокожих и зеленоглазых дочек.
- Ишшер! – смутившись от неловкости, облизнула губы, ставшие вдруг такими сухими...
- Слушаю тебя.
- А может, ты всё-таки с меня слезешь?
- Ты такая мягкая... – фыркнув на моё изумленное лицо, фрасх тут же откатился и спокойно сел, пока я пыталась придти в себя.
Мягкая?! Это такой комплимент был?!
Фыркнув снова, Ишшер не удержался и расхохотался.
– Ну что ты как маленькая? Маленькая, забавная, надувшаяся ящерка. Давай садись, и начнем медитировать. Как тебе полянка?
Он так резко сменил тему, что я вообще перестала его понимать. Что он хочет скрыть? Ладно, разберусь чуть позже. А полянка и правда симпатичная. Сев, наконец, ровно, я прикрыла глаза и, улыбнувшись солнцу, раскрылась.
Я ящерка.
Я так люблю тепло солнца...
Глава 16
Следующие несколько дней прошли почти так же – единственное, что я больше не оставалась у него ночевать. Я до сих пор не была уверена в том, что хочу этого. Для начала мне необходимо действительно обрести полную уверенность, потому, что если мы вдруг, не приведи Хаш, с ним не сойдемся во взглядах на жизнь и действительно разбежимся, то боюсь, ректор окажется прав – мне будет слишком тяжело и тогда мало кто из окружающих выживет. Любовь ли это? Пока не знаю. Скорее привязанность к сильнейшему, умнейшему, мудрейшему... И прочая, и прочая.
Мы каждое утро уходили в лес и теперь общались не только на учебные темы. Теперь он рассказывал и о себе, о тех традициях фрасхов, которые в первую очередь оказывали влияние на отношения между мужчинами и женщинами – как это принято на Краше, и как он это видел для себя. Порой они разнились и немало. Допустим, то же многоженство. На четвертый день медитаций и общения обо всём, когда мы добрались и до этого вопроса, фрасх решительно заявил, что если я стану его женой, то буду единственной.
Лестно. Я даже смутилась. И тут же перевела тему на Нешесса – у него ведь тоже одна супруга. Почему так? Почему он не найдёт вторую?
- Видишь ли... опять же традиции. В первую очередь сильный воин обязан выбрать себе в супруги сильную жену, чтобы она родила ему сильных детей, способных выжить в хищных условиях планеты. О любви тут речи не идет – чистый расчет. Так что можно сказать, что женщина в данном конкретном случае просто является матерью его детей, а не «любимой», поэтому многие и не останавливаются на этом. Но поверь, мы не настолько отмороженные, чтобы совсем не обращать внимания на чувства – когда ты всем своим существом понимаешь, что она твоя единственная, то других уже не надо. Ни одной.
- Ясно, – не торопясь задавать иных вопросов, задумалась. Как же им наверное тяжело. Традиции велят одно, а хочется порой совсем иного. Спустя некоторое время снова продолжила расспросы. – А у тебя есть дом на Краше?
- Есть.
- Большой?
- Нет. Если ты имеешь в виду олзон, то нет, у меня его нет – не было необходимости. У меня самый обычный дом в одном из поселков, что-то вроде местного коттеджа, – вздернув бровь, мужчина улыбнулся краешком губ. - К чему вопрос? Хочешь собственный олзон?
- Нет, я вообще не хочу больше никогда возвращаться на Краш. Видишь ли в чём дело...
Старательно подбирая слова, начала ему рассказывать о маме и о том, каковы их правила – я буду обязана обзавестись своей охотничьей территорией, причем немалых размеров, а на тот момент, когда я покидала планету, свободных участков почти не было.
- Я хочу найти свою планету, которую я смогу назвать своим домом. Это снова на уровне инстинктов. Вот смотри, – стараясь показать, что именно я чувствую, потянулась к нему биополем и попыталась передать свои ощущения. – Мне нравится эта планета, но в ней чего-то не хватает. Я могу тут учиться, но долго жить не смогу, для абсолютного комфорта мне необходимо что-то иное. Понимаешь?
- С трудом, – внимательно прислушиваясь к ощущениям, фрасх ошеломленно покачал головой. – Ты действительно чувствуешь намного глубже, чем даже фрасхи. Поразительно! Это именно из-за того, что ты шайгосс?
- Да.
- Почему ты называешь её мамой?
- Потому, что это именно она дала мне жизнь. Именно она решала: буду я жить или умру, потому что олзон принца на её территории. После того, как я смогла сбежать, я жила с ней почти три недели...
Рассказав и об этом периоде своей жизни, когда жила с Эолисс, вспомнила, что мы так и не договорили о том – клон я или не клон. Неужели я могу и не быть клоном? А кем тогда?
- Пока не знаю, но брак в цепочке ДНК - это слишком невероятная вещь. Скорее ты можешь быть условно клоном.
- То есть?
- Искусственное оплодотворение с четко заданными характеристиками, но рождена женщиной, а не в лабораторных условиях.
- А тот факт, что я помню себя только с десяти лет?
- Уже после рождения тебя могли дорастить до десяти лет в саркофаге.
- Не слишком сложно?
- Нет, не слишком. Ты ведь знаешь, что на тот момент, когда принц обсуждал с бароном условия сделки, именно я был его доверенным лицом?
- Да. И?
- И я очень многое узнал в первую очередь о самом бароне и его экспериментах. Ты ведь, наверное, знаешь, как мы умеем спрашивать? К тому же самых обычных людей?
- Представляю, – поморщившись, не убавляла внимания. Чем дальше, тем загадочней.
- Около пятнадцати лет назад барон экспериментировал с генной инженерией именно в этом направлении, но то, что после этого у него появилось шестеро клонов – до этого я не додумался. В первую очередь он пытался обзавестись настоящим наследником – у него в любовницах была человеческая женщина из облагороженных. Где он её взял, не представляю, как и её дальнейшую судьбу. Единственное, что мне стало известно, так это то, что благодаря искусственному оплодотворению, она смогла родить ему шестерых близняшек-девочек. Дальнейшая их судьба весьма сомнительна, но была запись, что все они умерли, как и мать. Ничего не напоминает?
- Хаш... Невозможно! – последние слова доносились до меня словно сквозь вату, а я всё глупо моргала и невидяще смотрела в точку перед собой.