Глава 9
Выходит из кабака Маяковский под руку с двумя девушками.
— Товарищ Маяковский, а вот вы любое стихотворение сочинить можете? — восторженно щебетала одна.
— Конечно! — хвалился поэт. — Только дайте мне тему!
— А вон! Вон, в канаве пьяница лежит! — показала пальчиком вторая.
— Гм… — задумался Маяковский. — Лежит безжизненое тело на нашем жизненном пути… — и тут раздаётся голос из канавы:
— Ну, а тебе какое дело: шёл с блядями и иди!
— Пойдёмте, девочки, это Есенин!
До царя таки дошла нужная мне информация, но больше всего порадовало, как он отреагировал. Тут же отослал назад сообщение с приказом начать с нами как можно более тесное сотрудничество, заодно и послов направил.
В отличие от послов, сообщение пришло относительно быстро для этого времени. Не знаю, было ли что-то подобное при Грозном или нет, но Годунов явно на важное место ставил связь, организовав государеву почтовую службу. Смысл был в том, что в крупных (пока только в крупных) городах выделялись дома, в которых жили курьеры. Когда очередной гонец приходил в город, то письмо тут же брал новый и на свежей лошади со свежими силами нёс его в следующий город, а старый гонец отдыхал и возвращался к себе. Таким образом сообщение передавалось почти без отдыха и без задержек, находясь в пути день и ночь, что позволяло существенно сокращать время доставки. Весьма хитрая и умная система. При наличии десятка гонцов в хотя бы каждом крупном городе, обмен информации ускорялся раза в три. За счёт этого и сообщение наместник в Литве получил весьма быстро, тогда как посольскому поезду[4] надо было ковылять ещё едва ли не с полгода. Тут же к границе пришла уже знакомая группа личностей, на которых явно спихивали общение со сверхъестественными силами, дескать, вы уже привычные, вот и займитесь.
— Чего звали? — вышел я на дорогу.
Ну да, дорогу. Нам пришлось сделать тут хоть и узкую, но дорогу, дабы забрать всё, что мы потребовали за зерно. Золото, конечно, там было, но в первую очередь железо. Каким бы дерьмовым оно ни было, мы могли бы его качество сильно улучшить, но вот создать самостоятельно… Особые породы деревьев позволяли, конечно, заменить его, но лучше уж когда оно есть, чем когда нет.
— Здравствуй, Князь. Царь наш весть прислал. Указывает он дружбу с тобою завести.
— Плотнее отношения? — хмыкнул я. — Ну пойдём, коли так. Чую я, долог разговор будет?
— Да, долог. Только вот куда ты нас вести собрался?
— Туда, — машу в сторону, где всего в пятнадцати метрах от нас уже начинаются первые занятые огромными пауками области. — Неча на пороге болтать, коли войти можно.
— Я… хорошо. Никифор, сообщи Воеводе, что мы к Князю ушли говорить…
— Вернутся к вечеру, может быть к утру, — добавляю я. — Пойдёмте, гости дорогие!
Ну, что я могу сказать? Страх у людей явно присутствовал. Они не убирали рук с рукоятей сабель… но это с одной стороны. С другой же, от ужаса они точно не тряслись, даже когда огромные пауки раздвигали для нас проход в своей паутине и когда мы шли по этому проходу, окружённые множеством бегающих туда-сюда членистоногих. Зато любопытство у многих так и проскальзывало.
Вышли мы с другой стороны леса, где нас уже встречали двое Тёмных рыцарей, вызванных мною заблаговременно.
— Идти долго будет, так что кладите руки на плечи нам, а уж мы вас перенесём… — говорю людям.
— Гм… так? — глава делегации аккуратно опустил руку на плечо стоящему рядом рыцарю.
— Нет, не так, — подхожу и кладу руку, словно рыцарю нужно поддерживать раненого. — Давайте и остальные!
Распределив всех и взяв себе пару человек, я мгновенно облегчил вес своего груза, заодно помогая и рыцарям, после чего был мощный толчок ногами и помощь телекинезом. До города всё-таки было реально далеко: километров двадцать. Переть пешком? Ну его нафиг. Пешком я буду ходить, когда у меня под ногами не будет закопано двух мегамозгов.