Злоключения Джоудов оказывали сильное эмоциональное воздействие на читателей прежде всего потому, что сами Джоуды ни на что особенное в жизни не претендуют. Их стремления просты и непритязательны возделывать землю и жить плодами рук своих. Но в том-то все и дело, что американский образ жизни лишает их и этого, казалось бы, такого бесспорного права на жизнь и труд на своем собственном клочке земли. Эта подлинная трагедия простых американских граждан показана в романе просто, даже буднично, как нечто неизменно существующее в стране хваленых «равных возможностей». Под пером писателя трагедия семейства Джоудов перерастает в подлинную американскую трагедию, отражая определенную тенденцию развития капиталистического общества Соединенных Штатов Америки.
Важно отметить, что годы, прошедшие после написания «Гроздьев гнева», мало что изменили в практике крупных американских монополий. В октябре 1982 года корреспондент ньюйоркского еженедельника «Пэрейд» писал о положении сезонных рабочих: «Формально с рабством в нашей стране покончено сто семнадцать лет назад. Но условия жизни скитающихся по чужим фермам тружеников мало чем отличаются от рабства».
Успех романа «Гроздья гнева» привлек к книге внимание деятелей Голливуда. По роману начали ставить фильм. Когда в стране поднялась кампания против книги, постановщики фильма наняли частных детективов и поручили им скрупулезно проверить, насколько описываемое в романе соответствует фактическому положению вещей. Мнение детективов было единодушным: действительное положение сезонных рабочих в массе своей еще хуже, чем это показано в романе. Однако кинофирма боялась открыто объявить, что она начинает съемки фильма «Гроздья гнева», поэтому было заявлено, что снимается невинная картина. под названием «Дорога номер 66». Но такое объявление вызвало поток писем, обвинявших фирму в трусости. Этим письмам вторил журнал «Клик», сомневающийся в том, что «окруженный цензорами, привыкший к всяческим запретам, Голливуд найдет в себе мужество правдиво воспроизвести страдания и нищету трагических героев Стейнбека».
Вышедший на экраны фильм во многом отличался от романа Стейнбека, хотя в общем он передавал дух книги. Из речей Тома и Кейси исчезли вое упоминания местных властей и полицейских. Кинодеятели не рискнули воспроизвести заключительную сцену романа, в которой Роза Сарона своим материнским молоком спасает незнакомца от голодной смерти. Вместо этого фильм заканчивается гневными словами Ма Джоуд: «Нас не сотрешь с лица земли, не уничтожишь. Мы будем существовать вечно. Потому что мы народ». Оценивая все внесенные в фильм изменения, один американский исследователь пришел к следующему выводу: «Таким образом, книга, являющаяся призывом в действию, превращается в кинофильм, утверждающий, что для решения проблемы не требуется никаких действий».
А тем временем сам писатель подвергался настоящей слежке недоброжелателей, каждое сказанное им слово переиначивалось и искажалось. Поэтому Стейнбек предпочитал не покидать пределов своего небольшого ранчо. «Зная, что за мной постоянно наблюдают, я просто никуда не выхожу, — сетует он в письме приятелю. — Зная, что каждое мое слово может появиться в печати, я никому ничего не говорю».
Чтобы отвлечься от всего происходящего вокруг него и его романа и отдохнуть, Стейнбек соглашается сопровождать своего друга Э. Рикеттса в его морском путешествии с щелью изучения морской фауны. Затем отправляется в Мексику, где намеревается поставить фильм «Забытая деревня» — о жизни древних индейцев. В Мексике он с интересом и изумлением наблюдает за теми усилиями, которые предпринимает гитлеровская пропагандистская машина в странах Латинской Америки.«…Интересно наблюдать за эффективностью планов немцев, — сообщает Стейнбек Паскалю Ковичи в самом начале 1941 года, — которая действенна с точки зрения машинной логики, но которая (я подозреваю) является самоубийственной с точки зрения механизма человеческих существ… И поэтому я буду наблюдать, как рухнут эти замыслы немцев…». Понимая возможные тяжелые последствия этой деятельности для США, Стейнбек сообщает о ней в личном письме президенту США Ф. Рузвельту. Вскоре президент приглашает писателя для короткой беседы.