Получил три письма ваши. О вашем отказе участвовать в деле печатания перевода «Воскресения» очень жалею, хотя и понимаю мотивы вашего отказа. Во всем этом деле есть что-то неопределенное, неясное и как будто несогласное с исповедуемыми нами принципами. Иногда – в дурные минуты – это на меня так же действует, и мне хочется как можно скорее get rid of it, но когда я в хорошем серьезном настроении, я даже радуюсь всей этой неприятности, которая связана с этим делом. Я знаю, что мотивы мои были если не добрые, то самые невинные, и потому если в глазах людей я покажусь за это непоследовательным или еще чем-нибудь хуже, то это только полезно мне, приучая меня действовать независимо от людских суждений, только соответственно требованиям совести. Случаем этим надо дорожить. Они редки и очень полезны».
К счастью для дела, недоразумения эти уладились, и Моод и Чертков продолжали принимать деятельное участие в общем деле переселения духоборов и довели его до благополучного конца.
Весь 1899 год шло печатание романа «Воскресение». Мы полагаем нелишним кратко рассказать его историю, чему и будет посвящена следующая глава.
Глава 22. Конференция в Гааге. «Воскресение»
В конце 1898 года, как известно, появился манифест Николая II о созыве Гаагской мирной конференции. Это неожиданное выступление вызвало огромное количество толков и пересудов. Как и следовало ожидать, оно не привело ни к чему, но польза, принесенная им, состояла в том, что вопрос о мире и войне вновь подвергся международному обсуждению, и, конечно, многие ждали, что скажет на это Л. Н-ч Толстой.
В том же году Л. Н-чу пришлось публично вкратце высказаться по этому поводу. Американский журнал «World» запросил по телеграфу его мнение о манифесте Николая II. Л. Н-ч ответил на английском языке следующее:
«Последствием этого манифеста будут слова. Всеобщий мир может быть достигнут только самоуважением и неповиновением правительству, требующему податей и военной службы для организованного насилия и убийства».
В начале 1899 года ко Л. Н-чу обратилась группа шведских передовых людей с письмом, в котором они выражали свои сомнения о пользе Гаагской конференции и сообщали Л. Н-чу свои мнения.
Л. Н-ч ответил большим письмом, опубликованном на всех языках, сущность которого заключается в следующем.
В начале письма Л. Н-ч, резюмируя вопросы авторов письма и свой ответ в общей форме, говорит так:
«Мысль, высказанная в прекрасном письме вашем о том, что всеобщее разоружение может быть достигнуто самым легким и верным путем посредством отказа отдельных лиц от участия в военной службе – совершенно справедлива. Я даже думаю, что это единственный путь избавления людей от все усиливающихся и увеличивающихся ужаснейших бедствий военщины. Мысль же ваша о том, что вопрос о замене воинской повинности для лиц, отказывающихся от исполнения ее, общественными работами, может быть рассматриваема на имеющей, по предложению царя, собраться конференции, мне кажется совершенно ошибочной уже по одному тому что сама конференция не может быть ничем иным, как одним из тех лицемерных учреждений, которые имеют целью не достижение мира, но, напротив, скрытие от людей того единственного средства достижения всеобщего мира, которое уже начинают видеть передовые люди».
Затем Л. Н-ч развивает эти общие положения. Главное затруднение он видит в том, что у международного органа, который должен будет приводить в исполнение решения суда, не будет нужной для этого силы. Он выражает эту мысль в следующих словах:
«Говорят: конфликты правительств будут решаться третейским судом. Но – не говоря уже о том, что решать дела будут не представители народа, а представители правительств, и потому нет никакого ручательства о том, что решения эти будут правильны, – кто же будет приводить в исполнение решения этого суда? – Войска. – Чьи войска? – Всех держав. – Но ведь сила этих держав неравная. Кто, например, приведет на континенте в исполнение решение, которое, предположим, будет невыгодно для Германии, России или Франции, соединенных в союз? или кто приведет на море решение, противное интересам Англии, Америки, Франции? Решение третейского суда против военного насилия государств будет приводиться в исполнение военным насилием, т. е. то самое, что нужно ограничить, будет средством ограничения. Чтобы поймать птицу, надо посыпать ей соли на хвост».
Считая все это предложение делом изолгавшихся дипломатов, Л. Н-ч заключает свое письмо таким утверждением:
«Уменьшиться и уничтожиться войска могут только против воли, и никак не по воле правительств. Уменьшатся и уничтожатся войска только тогда, когда люди перестанут доверять правительствам и будут сами искать спасения от удручающих их бедствий, и будут искать этого спасения не в сложных и утонченных комбинациях дипломатов, а в простом исполнении обязательного для каждого человека, написанного во всех религиозных учениях и в сердце каждого человека закона о том, чтобы не делать другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, тем более не убивать своего ближнего.