На часах начало двенадцатого, на совещание уже не успевал.
«Отдам лучше „подробности“, пусть заглохнет навеки. А тогда уж — бегом за загранпаспортом».
Сотрудница взяла испещренный едва ли не построчными иероглифами бланк и стала внимательно изучать написанное. Её глаза за толстыми линзами в старомодной роговой оправе выглядели неестественно выпученными. Зрачки, не спеша, буравили строку за строкой.
«А ведь знает, старая мымра, что завтра уезжаю, — с раздражением думал Антон, — ищет, к чему прицепиться?»
— С какого года вы постоянно прописаны в Москве? — вдруг вопросила она, да ещё тоном следователя.
Невольно вздрогнув, Антон не сразу вспомнил, замявшись:
— А это так важно?
— В анкете не отражено, при каких обстоятельствах. Уточните, пожалуйста.
Повисла тягостная пауза.
— За давностью лет позабылось уже, — промямлил Антон.
Сейчас, по клятвенным заверениям одного знатока в курилке, последует сцена: попросят пройти к начальнику, а там — куратор с Лубянки. И намекнув на гражданский долг, предложат по возвращению отчёт о командировке предоставить.…
На казенном столе с инвентарным номером тихонько заверещал старенький аппарат без диска.
— Хорошо, я поняла, — выслушав указание, бесстрастно ответила мымра и, глянув в то ли потерянное, то ли отсутствующее лицо Антона, неожиданно как-то обмякла. Линзы очков запотели, и она стала протирать их фланелькой:
— Это не срочно. Только не забудьте до осени.
«Какое счастье! Удовлетворилась! И сразу стала похожа на человека! — с облегчением подумал он, спускаясь во внутренний двор, — а то уж, бог знает, что померещилось». Хорошо, конечно, воочию поглядеть, как живут в Европах. Но именно сейчас долгожданная командировка явно не ко времени! На следующей неделе в Новосибирске открывается конференция, американцев обещали впервые привезти. Хотел выступить с докладом, засветиться, так сказать. Теперь за него это сделает Олег Степаныч или, того хуже, Виктора пошлёт. А тот до сих пор перед каждым маломальским именем робеет, словно только вчера оперившийся юнец. Смешно — мужику за 40, кандидат наук. Нехорошо так про друга думать, но ведь опять будем выглядеть «мальчиками для битья».
Шеф встретился в проходной с Ленинского.
— Совещание откладывается, — сразу огорошил он. — В Новосибирске ограничимся кратким стендовым сообщением. И «Спецприбор» до осени подождёт. Постарайся организовать в Польше компьютер поновее. Мне обещали пакет программ. Когда вернёшься, быстренько протестируете оптику пушки. Не хочется мухобойщиной заниматься, но железо без счёта уже не котируется.
Вот так: Степаныч, как всегда на самом острие современной науки!
Антон неспешно двинулся к остановке и, не дойдя десяток метров, застыл в нерешительности. Понуро поджав усы, троллейбусы гуськом выстроились у кромки проспекта. Их распахнутые двери словно извинялись перед снующими пассажирами. Обрыв на линии? Поколебавшись, Антон решительно зашагал вдоль чугунной решётки институтского забора.
Под ногами расстилался бело-дымчатый ковёр. Шеренги тополей принарядились в седые букли. Лёгкое дуновение — и закружило облачко из невесомых пушинок. Одной, особо настырной, удалось-таки проскользнуть в нос. Он невольно чихнул: «Обидно, за прошедшие годы статей накропали предостаточно, а всё как тополиный пух — докторскую не свяжешь! То ли дело, работающая установка с актом внедрения».
Навстречу, не разбирая дороги, неслось юное создание на роликах. Антон инстинктивно отшатнулся в сторону.
— Боитесь!
— Боюсь, что не удержу! — шутливо развёл он руками.
Девица в ответ победно хмыкнула и покатила дальше.
«Какое милое лицо! Вот бы её на место мымры! Почему мымра смягчилась — ясно. Допуск по всей форме необходим только „Спецприбору“. Закрытый ящик, даже зубастым реформаторам не дотянуться! С другой стороны, собственные планы насмарку и перед Сашулей неудобно — наобещал однокашнику с три короба».
Он ещё раз, задним числом, подивился коллизиям бытия. Они, Антон и Сашуля, лет 15 не поддерживали отношений, а тут по весне, на большом московском семинаре его одесская фамилия в списках заприметилась. Огляделся — сам с волосами до плеч и шкиперской бородкой покуривает на галёрке. Сашуля встрече обрадовался и сразу стал жаловаться:
— Железа и машинного счёта горы наваяли, а толком ничего не работает. Помоги разобраться, докторская застопорилась. А я в обмен любой акт внедрения через дирекцию протолкну.
Как время всё переиначивает. В общаге Антон ему в рот смотрел. Ещё бы! знакомый старшекурсник и уже почти готовый физик-теоретик: в группу к Гинзбургу экзамен сдал. Вдобавок, добрейший парень и ходок! Другие на Пльзень в парке Горького набеги совершали, а он всё, что отец-полковник присылал, тратил на женский пол. Не на промокашек каких: девицы — в самом соку, к тому же, образованные! И вдруг на последнем курсе заклинило: