«Не знаю милый, но очень хочу, чтобы скоро» вздохнула тяжело я.
«Пора домой?» спросил он, смотря на часы.
«Угу» пробормотала грустно я и пошла за верхней одеждой.
Мы встречались с Сашей. Нет, не официально, а тайно, как любовники. И это происходило каждый день. Когда мы с ним очутились наедине в машине, то поняли, что больше нет смысла скрывать своих чувств. Он не мог без меня, а я без него. Остин улетел обратно в Америку, сказав, что если я не прилечу обратно, то увезет меня силой. А я и не хотела обратно, здесь теперь меня держал мой любимый человек.
Да, я знала, что я поступаю неправильно по отношению к Остину и Рите. Они не заслуживали такого отношения к себе, но любовь затуманила мне разум и я лгала всем подряд, что у нас с Сашей только дружба, а сама по ночам плакала от чувства вины. Так ведь долго продолжаться не могло. Нужно было что-то для себя решать. Но в те моменты, я не хотела думать о будущем. Я летала словно окрыленная любовью и вновь обретенным счастьем. О чем может еще думать влюбленная дурочка?
Саша тоже себя корил, что поступает неправильно по отношению к Рите. Рита была чистой и доброй девушкой, а мы с Сашей поступали с ней вот так. Она не заслуживала этого никак. И поэтому так больше продолжаться не могло. Саша предложил все объяснить Рите и Остину о том, что мы любим друг друга и не сможем быть не вместе.
Я боялась. Боялась сказать Остину правду. Боялась сказать ему, что все это время была с ним только из-за чувства долга, а не любви. Он не отпустит меня так просто, думала я. Но Саша настоял. Я ему каждый день обещала, что объясню все мужу, а сама оттягивала этот момент, а потом решила просто поставить Остина перед фактом: собрать все документы на развод втайне от него, а потом прилететь в Америку и сказать ему обо всем. Саша же сказал, мне, что Рите признается только после того, как я улажу развод с мужем. На том и порешили.
Я стала с помощью знакомого юриста готовить документы на развод. Сама я в этом почти не разбиралась и поэтому полностью взвалила этот груз на знакомого.
О наших отношениях никто не знал, кроме Марины и Николая. Они все-таки были лучшими друзьями и все хранили втайне. Даже Оля и Марат ничего не знали. Но потом Оля заметила мои сияющие от счастья глаза и поняла, что мы с Сашей снова вместе и у нас все хорошо. Марату она ничего не сказала, и это был наш секрет. Ни Оля, ни Марина меня не осуждали. Они, наконец, поняли, что единственное счастье в жизни это Саша и его заменить никто не сможет. Так что иногда они нам помогали, прикрыть или оставить наедине…
Когда документы были готовы, юрист сообщил мне, что нужно лететь в Америку. Нужна была подпись мужа и еще что-то там. Саша не хотел меня отпускать, так как сильно ревновал меня к мужу. Глупенький, это было ни к чему, ведь в моих мыслях был только он. Уговорив Сашу, что поездка необходима, я стала собираться в Америку. Остину не говорила ничего, решила заявиться сюрпризом. Директор меня отпустил, так как у меня появились несколько свободных дней от съемок. Перед отъездом мы провели с Сашей бурную ночь, и он не хотел меня отпускать. Почти всю ночь он прожужжал все уши, что любит меня и если узнает, что муж ко мне приставал, то его убьет. Это было сказано в шутку, не более. Опять мне пришлось его уверять, что Остина я не люблю, а люблю только его.
И вот я снова была в Нью-Йорке. Остин в тот день был на работе, поэтому я позвонила ему и предупредила, что я прилетела в Америку. Он счастливый заверил меня, что постарается уйти с работы пораньше. Я тут же не стала терять время и направилась в наш дом. Здесь еще были некоторые мои вещи. Я за несколько минут их упаковала и достала из сумки все документы, ручку и положила на стол, приготовившись к серьезному разговору.
Весь день меня трясло, и я не могла найти себе места. Я даже немного прибралась в теперь уже бывшем доме, приготовила Остину ужин, чтобы отвлечь себя и даже чуточку порадовать мужа. Наверное, я в тот день потеряла тысячи нервных клеток, так как сильно волновалась. Как же ему сказать обо всем? Остин явно впадет в депрессию… Он же меня любил, а я… так поступила. Я себя чувствовала полной дрянью.
Остин пришел поздно вечером. Пораньше ему не удалось освободиться. Уже с порога он поднял меня на руки и стал целовать.
«Как же я соскучился, котеночек!» сказал он и принялся снимать с меня одежду, в надежде уложить меня в постель.
«Остин, подожди! Надо поговорить!» стала останавливать его я. Но он был настойчив.
«Разговоры подождут, я хочу тебя!» с жаром произнес он мне на ухо и продолжал настойчиво предпринимать все попытки снять с меня одежду.