— Этот нейтральный, но по своим свойствам даст фору любому камушку. Единственный в своём роде. Настоящий «экзот».
Шуть забрал артефакт, загадочно улыбнулся и тут же стукнул им о подоконник.
Раздался звонкий, словно от удара по керамической плитке звук. А затем Макс увидел как «картофелина» начала источать рассеянное желтоватое сияние. Гришка зажал камушек большим и указательным пальцами и выставил его перед собой.
— Гляди, что будет дальше!
С каждой секундой сияние артефакта становилось интенсивнее. А потом, будто накопив энергии, внутри зажглось крошеное пульсирующее солнце. Цвет сияния менялся от янтарно-жёлтого до белого, иногда от мерцающего ядра отрывались миниатюрные протуберанцы, и корона «солнца» окрашивалась изумрудно-зелёным светом. Зрелище завораживало, и Макс не мог оторвать глаз от этой безумной игры красок внутри полупрозрачного камня. Но вскоре сияние стало ослабевать, и несколько раз вспыхнув оранжевым, крошечное солнце пленённое кристаллами погасло.
— Потрясает? — поинтересовался Тритон.
— Невероятно потрясает! — прошептал Макс. — Откуда он у тебя?
— Я назвал его «Глазом эльфа». Классное название, верно? — Гришка погладил свою драгоценность пальцами и спрятал в мешочек. — Случайно нашёл, когда бродил по «Оврагам». Есть такая зона километра на три южнее Радонска. Так вот не споткнись я о корягу и не стукнись по артефакту зубами в жизни никогда б никто эту штуку не нашёл. Когда растянулся на земле да ещё резцами о твёрдое чиркнул показалось, что искры изо рта посыпались. Ну, думаю, всё потерял Гриня свою голливудскую улыбку. Потом очухался, потрогал — нет зубы на месте. Тогда что ж так вспыхнуло? Пошарил вокруг — одни булыжники, а потом смотрю среди галек лежит и мерцает голыш. Тут-то я и сообразил что «Зона» мне таким образом решила подарочек сделать. Позднее я носил этот артефакт доморощенным специалистам. Они проверили его на радиоактивное излучение, прощупали спектрографом — оказалось камень излучает только фотоны. При ударе о твёрдую поверхность возникает пьезоэффект, и кристаллики кварца внутри начинают флюоресцировать. Яркость света зависит от силы удара, но слишком лихо бить я никогда не пробовал. Беспокоюсь, как бы не раскрошился.
— Не боишься, что у тебя его свистнут?
— Конечно есть опасения, но я показываю его только тем, кто заслуживает доверия.
— Значит, я заслужил?
— Поверь, я чувствую людей, — без хвастовства заявил Шуть. — Люди с гнильцой мгновенно раскрывают свою суть, а ты чистый как лист белой бумаги. Как дед Жорка, Брат и Сестра.
Они посидели минуту молча, потом Тритон добавил: — Наверное, подсказывает «Зона»… Я многое от неё узнаю. Только не воспринимай эти слова как исповедь двинутого. Просто в этом оторванном от «большой земли» мире интуиция становится главным чувством, и ты быстро учишься её слушать. Правда не все являются способными учениками, многие глушат эти космические флюиды своими амбициями, жадностью, жестокостью. Им уже не помочь, потому что они не знают меры.
— И что по твоему такое «Зона»? — поинтересовался Макс.
— Провокационный вопрос, — хмыкнул Тритон. — Думаешь сейчас начну размышлять про всевозможные чудеса, философствовать на тему параллельной реальности, которая пересеклась с нашей…
Шуть посмотрел Воробьёву в глаза и рассмеялся.
— У меня нет однозначного ответа да собственно его ни у кого нет. Но я знаю одно — «Зона» это уникальный мир, который временно локализовался на этой территории.
— Почему временно?
— Потому что «Зона» находится в постоянном развитии и её разрастание это только вопрос времени. Каждый год она отвоёвывает у «большой земли» небольшую её часть. Живущие за пределами «Периметра» это расползание не замечают, да и кто знает про «Зону»? Для большинства обывателей это дикая территория сродни амазонской сельве или африканской Калахари. Далеко, неправдоподобно, скучно.
— Но ты ведь образованный человек, у тебя должно быть объяснение тому что здесь происходит.
— Я по натуре фаталист и считаю что «Зона» это предвидение нашего будущего. Рано или поздно вся Земля станет одной большой «Зоной».
— Печальная перспектива, — улыбнулся Макс. — И что же, никак нельзя остановить её расширение?
— Если бы подобное было возможно люди давно это сделали бы, — категорично заявил Тритон. — Попытки решить проблему силой неоднократно предпринимались. Радиоактивные ураганы стимулировали рождение мутантов, они стали проникать за «Периметр» и решено было зачистить территорию ковровыми бомбардировками. Но после первых ударов произошло такое колоссальное возмущение «Зоны», что заинтересованные лица пришли в ужас. Чудовищный ураган понёс ядовитую пыль на запад, туда где принимались решения. Отрава могла накрыть десятки крупнейших городов с миллионами жителей. Представляешь в какой панике были на тот момент причастные к этой акции лица? Кое-кто должно быть молился, чтобы буря улеглась, и она действительно улеглась. «Зона» неожиданно остыла и замерла. Несколько лет её не трогали. Она потихоньку двигалась вперёд, но и только. На сотню другую метров в год — разве это дистанция? Но прошло ещё несколько лет и аппетит «Зоны» вырос. Она резко скакнула на десяток километров, и идея уничтожить её раз и навсегда снова стала преобладать над здравым смыслом. Теперь решили подготовиться основательно: подключили учёных с различной специализацией, подготовили спецвойска, продумали план действий боевой авиации. Как и задумано было операция началась в день «Ч», и что же в итоге? Десант состоящий из трёх тысяч солдат погиб за двое суток. Удалось спасти пару сотен, да и те были в таком состоянии, что немногие из них вернулись к нормальной жизни. Стоило бомбардировщикам пересечь «Периметр» как все самолёты начали падать один за другим: пропадала связь и начисто вырубалась вся авионика. Сбросить не удалось ни одной бомбы. Экипажи вертушек и БМП заживо сгорали в своих машинах. Даже те кто координировал операцию, находясь на границе с «Зоной» получали серьёзные баротравмы, словно какая-то сила точечно воздействовала на их организмы. Вот тогда до многих и дошло, что «Зона» всегда отвечает и её лучше не трогать. Разумеется находились горячие головы, которые предпринимали попытки решить задачу радикально, но все их потуги заканчивались плачевно. Наконец, лидеры заинтересованных стран договорились оставить «Зону» в покое, оградить её настоящим «периметром» из рвов и заборов, выставить охранение на кордонах и сделать вид, что ничего не происходит. Иногда здесь появляются мониторинговые группы, проникают украдкой, словно нелегалы, быстренько производят замеры, берут пробы и сваливают. Спутники над «Зоной» слепнут, дроны падают ещё на подлёте, — единственный способ получить информацию с мест событий это агенты завербованные из местных. Они-то и являются основными поставщиками сведений. Вот такие дела, брат.
Они минуту постояли молча, потом Тритон дёрнул приятеля за рукав и кивнул на потолок.
— Пошли! Покажу ещё кое-что!
Компаньоны вышли из квартиры, и Гришка сразу же запрыгнул на железную лестницу ведущую на чердак.
— Сам убедишься, что «Зона» это уникальный симбионт явлений, который существует по своим правилам и принципам.
Они выбрались на крышу, и Макс почувствовал лёгкое головокружение. То ли так опьянил прохладный ночной воздух, то ли вид необычайно ясного неба, на котором отчётливо виднелся край Млечного пути, но первым возникшим желанием было поскорее за что-нибудь схватиться. Воробьёв жадно потянул носом и огляделся вокруг. Картина и в самом деле завораживала своей потусторонней нереальностью. На севере над тёмным горизонтом полыхали синевато-белые зарницы ионизирующей атмосферы. А на западе несмотря на поздний час всё ещё проступало кроваво-красное зарево от зашедшего солнца.
«Жаль нельзя это великолепие запечатлеть, — подумал Макс. — А россказням начинающего репортёра никто не поверит».
Между тем на улицах города разворачивалось своё светопреставление: в непроглядной темени мерцали одиночные очаги аномалий. Затерянные среди домов, они излучали инфернальный зеленовато-жёлтый свет, который пульсировал, отражался от стен и фонтанировал шаровыми молниями стремительно уходящими в высь.