Туман стал гуще. Напоминая жиденькое молоко, он прятал окружающие предметы от глаз.
Макс спустился по ступеням, прошёлся по бетонной дорожке до угла.
— Воздухом решил подышать? — донёсся голос Марты.
Журналист вздрогнул и повернул голову. Женщина стояла у стены, перед железным ящиком, который напоминал обыкновенный электрощиток. В правой руке она держала пластиковый стаканчик с кофе. Как и Михаэль Зиберт женщина говорила с лёгким акцентом.
— Наверное вы любите здесь гулять? — из вежливости поинтересовался Макс.
— О, нет! Тут слишком холодно, — ответила немка. — Просто исполняю кое-какие служебные обязанности, за которые получаю зарплату.
Марта кивнула на щиток.
Воробьёв улыбнулся и медленно подошёл ближе.
— Что-то сложное и ответственное?
— Ничего сложного, — женщина глотнула из стаканчика и посмотрела на собеседника. — Это аппаратура для мониторинга лабораторного комплекса. Она фиксирует состав атмосферы в нижних ярусах и сообщает об изменении её содержания.
Макс заглянул в железный ящик и увидел экран, на котором в режиме реального времени отображались многочисленные цифровые показатели. Монитор был спрятан за голубоватым триплексом, что защищало его от механических повреждений.
— А как же электромагнитные аномалии? — поинтересовался Воробьёв. — Насколько мне известно они способны вывести из строя любую технику с электронной начинкой?
— Здесь их нет, — произнесла Марта. — Впрочем, иногда происходят сбои, но Готлиб оперативно всё устраняет.
Рядом с монитором, Макс заметил встроенный динамик и единственную кнопку под ним.
— А это что? — тут же спросил он.
— Звуковой анализатор для проверки внутреннего фона, — пояснила немка. — Слушаем, что происходит в «резервате».
Она допила кофе и отбросила стаканчик в сторону.
— Раньше работали камеры, но система видеонаблюдения вышла из строя. Чинить некому, потому что наш единственный специалист категорически отказывается туда лезть. Вот и полагаемся только на слух.
— Не понимаю зачем нужен такой контроль, — пожал плечами Воробьёв. — Неужели так опасно?
— Зависит от того, что понимать под этим словом, — равнодушно ответила Марта. — Степень опасности любого предмета зависит от того как его используют. Разве нет?
Они немного помолчали, потом Марта отошла от стены и сделала несколько шагов по лужайке. Чем дальше она отдалялась от здания, тем более размытым становился её силуэт. Туман сделал её похожей на привидение, и Максу, который не отрываясь смотрел как она бродит по траве, от явных ассоциаций стало не по себе.
— Ты веришь, что мёртвых можно оживить? — неожиданно спросила Марта.
Её голос гулко отразился от толстых стен здания и тут же заглох в тумане.
— Я не в том возрасте чтобы верить в сказки, — улыбнулся Макс. — Да и зачем их оживлять? Не думаю, что кому-то в здравом рассудке придёт такая дикая мысль.
— О, не скажи! Даже мертвецы могут приносить пользу. Нужно только понять как их использовать.
Макс зябко поёжился и отвернулся. В обществе этой женщины ему было неуютно, но уйти просто так, без повода, он не мог.
— Вы и в самом деле так считаете? — спросил он.
— Какая разница как я считаю, — немка приблизилась к Воробьёву и уставилась на него своими водянистыми глазами. — Когда я сюда приехала, я верила в человеческий разум и науку, а сейчас убеждена, что человеческий разум переполнен суевериями, а наука занимается поиском магических формул. Повсюду витают призраки, и я их слышу. Порою даже вижу, вот только потрогать не могу.
— Звучит как-то мрачно, — проговорил Макс.
— Ты тоже можешь их услышать, — ответила Марта. — Шепчут, бормочут, иногда произносят слова. Но доверять этим тварям нельзя, стоит лишь расслабиться и повернуться к ним спиной, как они тут же вцепятся в твою душу, чтобы вырвать её из тела.
Женщина растянула губы в улыбке и покосилась на железный щиток на стене дома.
— Долго на улице не задерживайся, — посоветовала она. — Ровно в семь охранник выпустит сторожевых псов и активирует систему автоматического запирание замков. Замешкаешься — и останешься ночевать с собаками.
Марта отвернулась и медленно пошла к дверям.
«Странная особа, — провожая женщину взглядом, подумал Макс. — Когнитивный диссонанс на лицо. И как только ей удаётся держать себя в руках?».
Он дождался пока Марта не скрылась в здании, потом подошёл к щитку, отстегнул защёлки и открыл дверцу. Монитор всё так же выдавал потоки ни о чём не говорящих числовых значений, иногда под колонками начинала тревожно мерцать волнистая диаграмма с мигающим под нею красным маячком-предупреждением, но цифры журналиста интересовали меньше всего. Всё внимание сосредоточилось на микрофоне и кнопке под ним. Макс не понимал причины, по которой его тянуло на неё нажать. Может загадочные намёки Марты, может профессиональное любопытство, но этот не осознанный порыв остановить уже было невозможно, да он собственно и не пытался это сделать, поддавшись естественному желанию получить мгновенный ответ на вопрос: «Зачем эта штука?».
Он нажал на кнопку и подержал пару секунду. Отпустил и снова нажал. Из динамика доносилось монотонное потрескивание, к которому примешивался такой же равномерный, едва различимый механический шорох работающего оборудования. Подобный шум могли создавать крыльчатки воздухозаборника или повреждённые вентиляторы охладителей. Иногда до слуха доносились приглушённые хлопки, свидетельствующие о повреждении в электропроводке. Тревожный знак даже для дилетанта, не говоря уж о профессионале. Но по-видимому творящийся в «резервате» бедлам Марту абсолютно не заботил, хотя это и грозило катастрофическими последствиями для лаборатории.
«Дамочка создаёт видимость, что отрабатывает свой хлеб, — усмехнувшись, подумал Макс. — Вот и ходит сюда, чтобы отметиться. Но если внизу полыхнёт по серьёзному — простым выговором от непосредственного начальства она не отделается».
Стоять в сырости и глотать туман больше не имело никакого смысла, да и времени практически не осталось — соревноваться с доберманами в беге до ближайшего дерева прельщало менее всего.
«А если внизу пожар? — подумал Макс. — Учитывая, что у этой Марты тараканы в голове опасность вполне реальная. Она может и не докладывать обо всём своему муженьку».
Надо было уходить. Всё ещё удерживая кнопку, Воробьёв взялся за дверцу щитка и вдруг застыл. Искажённый расстоянием фон явно изменился: куда-то пропала монотонность и появились посторонние шумы, от которых по хребту побежали мурашки.
Чем больше он вслушивался, тем отчётливее различал звук напоминающий человеческий шёпот. Он был уверен, что ему не померещилось, но слушать дальше он не стал: чувство тревоги заставило автоматически отпустить кнопку. Макс закрыл крышку и задумчиво почесал подбородок.
Глава 31
1
— Ты где болтаешься? — поинтересовался Паха. — Мы тебе тут костюмчик подобрали. Надо бы примерить.
Макс вошёл в столовую и, выдвинув стул, уселся напротив Сержанта. Кроме Пахи и Готлиба в помещении никого не было и, судя по кофейному аромату витавшему в воздухе, эти двое похозяйничали на кухне основательно. На столе стояли кружки с кофе, миска с выпечкой и початая бутылка коньяка.
— Для начала хочу получить ответы на кое-какие вопросы! — категорично заявил Воробьёв. — Я благодарен тебе за то что спас жизнь, но я не люблю когда со мной играют в тёмную…
— О-о-о! Пойду-ка я по своим делам, — протянул Готлиб. — У вас тут намечается пикировка. Предпочитаю держаться подальше от всяческих разборок.
Толстяк вылез из-за стола и, забрав бутылку, ушёл.
— Разборок он не любит, — усмехнулся Паха. — Слышал бы ты как этот немец ругается по-русски. Такой опыт можно приобрести только на практике.
Он посмотрел на Макса и улыбнулся.
— Хочешь знать за каким чёртом мы полезем в бункер? — уточнил он. — Именно за чёртом и полезем.