— Увидела, как вошел туда, и решила подождать.
— Пацанята болеют, — объяснил Алексей.
— Ты разве фельдшер?
— Кое-что в медицине смыслю.
Татьяна вспомнила: мать москвича — врачиха.
— Так бы и сказал.
— Собирался, да ты допрос учинила.
— Не серчай.
Теперь их роли переменились. Доронин нахмурился, строго спросил:
— Сульфидин дома есть?
— Лекарство?
— Да.
— Папаня привез какие-то порошки, а от чего они, у мамки спросить надо.
Анна Гавриловна с явной неохотой отсчитала пять порошков. Вообще Матихины были внимательны и предупредительны к нему: ловили каждое слово, ласково улыбались. Алексей понимал почему и решил во что бы то ни стало уговорить Верку расписаться о ним.
Алексей решил отнести сульфидин сам — это давало возможность еще раз увидеться.
Он смело вошел к ней, отдал сульфидин, спросил, дома ли брат.
— Опять умотал, — ответила Верка.
Косясь на лежанку, где постанывала больная женщина, Алексей пробормотал:
— Не могу без тебя. Давай распишемся — и точка.
— Не пожалеешь, милок?
— Даже думать об этом не смей!
Веркино лицо — осунувшееся, побледневшее — осветилось улыбкой.
— Ладноть! Ворочусь с Кавказа — тогда и объявимся.
— Разве ты уезжаешь?
— Придется. Пока племяши хворають, все капиталы изведу. Ниловна отпустит, хотя и поворчит. Вота тольки куда ехать?
— Ты же говорила, торговать лучше всего в Сухуми.
— Так-то оно так, милок. Но вспомни-ка, что ишо я тебе гутарила.
— Губастого боишься?
— Боюсь.
— Вместе поедем!
— А ежели он своих приятелев приведеть?
— Если бы да кабы…
— Смотри, — пробормотала Верка и, спохватившись, добавила: — А можеть, тебе лучше на хуторе остаться? Наши бабы вмиг обо всем догадаются, ежели мы совместно поедем.
— Пусть догадываются!
Договорились уехать, как только поправятся ребятишки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Доронин проснулся и сразу понял: высокая температура. Глаза слезились, нос распух, во рту было сухо. Из кухни доносился шум воды и шипение — так бывало всегда, когда Зинаида Николаевна вставала рано. С трудом оторвав голову от подушки, Доронин накинул халат, поплелся на кухню. Склонившись над плитой, Зинаида Николаевна переворачивала кончиком ножа ломтики поджаренного хлеба, была уже причесанной.
— Пить, — прохрипел Доронин.
Зинаида Николаевна оглянулась, сдвинула с плиты сковородку.
— Дождался? Разве можно было с твоими-то легкими курить и у раскрытого окна торчать!
— Пить, — повторил Доронин.
Жена выпроводила его, принесла питье, лекарство.
— Сегодня отпроситься с работы не удастся.
Доронин попросил вызвать врача.
— Этой особе тоже позвонить? — поинтересовалась жена.
Он представил, как и каким тоном она будет разговаривать, покачал головой. Зинаида Николаевна усмехнулась, и Доронин понял: она не только позвонит на работу, но и нагрубит славной девушке.
Начался кашель. Заглянул сын, сочувственно поцокал.
— Извини, отец, дела.
Через некоторое время ушла и Зинаида Николаевна, сказав напоследок, что постарается вернуться пораньше. В ответ Доронин только глаза прикрыл — таким сильным был кашель. Потом кашель стих, в голове прояснилось. Наткнувшись взглядом на телефон, Доронин вспомнил о Кочкиных, перенес аппарат на постель, набрал номер и, услышав голос бывшего сослуживца, бодро сказал:
— Привет, Василий Афанасьевич!
— Привет. — Кочкин настороженно помолчал.
— Не узнал?
— Узнал.
— Позавчера не мог позвонить… Как живешь и все прочее?
Наступила пауза. Было слышно, как на другом конце провода дышит Кочкин.
— Это не телефонный разговор.
Доронин виновато вздохнул.
— Рад бы приехать, да не могу — кашель и температура.
— Поправляйся.
— Взял бы да и приехал сам.
Доронин услышал: Кочкин окликнул жену. Потом трубку прикрыли. Чуть погодя Василий Афанасьевич спросил:
— Зинаида Николаевна дома?
— На работе.
— Тогда, если не возражаешь, я с Наташкой приеду.
— Давай!
Приехали Кочкины минут через двадцать. После непродолжительной суеты и восклицаний Василий Афанасьевич сказал, нервно поглаживая сильно, поредевшие волосы и оглядываясь:
— А ты неплохо устроился.
Доронин кивнул. Наталья Васильевна, жена Кочкина, суматошно порылась в сумочке, доспала пачку «Явы», размяла пальцами спрессованный табак, нерешительно посмотрела на Доронина.