⠀
***
Утро началось странно. Я слышал, как жена проснулась и начала собираться на работу. Делая вид, что сплю, я как обычно пытался настроить себя на позитивный творческий лад, но что-то не получалось. Какая-та тревожная энергетика будто говорила мне – «сегодня не твой день, чувак!» Эх, знал бы я все тогда, лучше бы вообще не открывал глаза.
Быстро приняв душ, я сразу сел работать. Обычно свежая от мыслей голова всегда рождала много новых идей, но сегодня дело не шло – приходилось вытягивать из себя каждую букву и с умоляющей надеждой глядеть на экран.
Надо прогуляться. Раннее утро осеннего дня априори было приманкой для муз. Присев на лавочку, я откинулся на спинку, положил ногу на ногу так, чтобы одна была параллельна земле, и устремил свой взгляд на деревья. К сожалению, в основном они были еще зелеными, желтые листья виднелись редкими пятнами, поэтому рассчитывать на вдохновляющий категорично-меланхоличный листопад не приходилось.
– Все тоскуешь?
Я оглянулся и увидел Славу – он стоял возле детской песочницы в распахнутом пальто, держа в руке бумажный стаканчик кофе.
– Да, вышел проветриться. Голова как чугунная, не пишется ничего… – ответил я, – а тут все-таки осень.
– И что? Ты не Пушкин, а на дворе двадцать первый век. Осень, – иронично передразнил Слава.
– Я вообще автобиографию начал писать.
– Хм, ультимативно. Ты молодец. Не каждый на такое решится. Всегда найдется тысяча причин и отговорок.
– Да, да, именно, – закивал я, – главное сомнение – нужно ли это кому-то? Имею ли я право? Достоин ли?
– Но ты все-таки решился.
– Ну, да…
– Так почему тогда ты еще здесь?
Лучше и не скажешь. Убедительность у Славы была восьмидесятого уровня. Поблагодарив его доброй улыбкой, я медленно поднялся и пошел домой. Вдохновение не надо искать, оно придет само. Сотни раз в этом убеждался, но все равно при малейшем замешательстве пытался приманить его искусственно. Надо завязывать.
Работа закипела с новой силой. Строчки летели так быстро, что я даже не успевал их записывать. Во мне теплилась надежда, что этот творческий пожар не закончится никогда, но усталость взяла свое. Да еще и голод. Решив разбавить высокие мысли земным бутербродом, я сохранил документ и пошел на кухню.
Там пахло кофе. Ммм, обожаю этот запах. Помимо вкуса этот напиток был способен вывести из сонного затуманенного сознания, что мне по роду профессии было необходимо. Я всегда заваривал его сам. Любил наблюдать, как медленно краснеет конфорка, и предвкушать, должный вот-вот появиться ни с чем несравнимый аромат, параллельно отсчитывая удары бьющего в висках пульса
Я зашел на кухню и увидел стоящую на столе маленькую желтую кружку и надкусанную шоколадку. Шоколадку! Это насколько надо быть разочарованным в жизни, чтобы пить кофе вприкуску с шоколадом? Жевать полусоевую конфету, в которой от шоколада только цвет, и запивать ее молотым кофе – все равно, что закусывать Джэк Дэниелс маринованным огурцом.
Я уже хотел было взорваться длинной красноречивой тирадой, но тут посмотрел на жену. Что-то с ней было не так. Она сидела на табурете и смотрела прямо перед собой. Взгляд был какой-то обреченно уверенный. Как и дождь за окном.
Я спросил, в чем дело. Она сказала, что уходит от меня. Я мало зарабатывал, она была во мне не уверена. Я молчал. Она сказала, что переезжает к маме. Отговаривать ее сейчас было бессмысленно, и я начал думать. Проблема в деньгах, это понятно. Она хочет нормально жить, завести ребенка, обеспечить его необходимой заботой, а что я…
Я умел только одно – творить. Заработать на этом пока не получалось, но кто же в этом виноват? Только я один. А кто может это исправить? Только я один. Поэтому надо взять себя в руки, открыть ноутбук и написать такую книгу, которая взорвет все таблоиды и принесет мне миллионы долларов. Все просто.
Найдя в шкафу пачку сигарет, я еще маленько «поипохондрил» и начал работать. И…
⠀
––
Рука Марка зависла над клавиатурой. Он вдруг понял, что его автобиография закончилась. Реально, он дописал до того момента, до той самой секунды, которую только что прожил. И что же делать дальше? Ждать, пока пройдет время – день, два, неделя, а потом все это художественно документировать? Марк поморщился.