Через год Докучаев вновь вернулся к этому вопросу. Ученый писал: «Как известно, в самое последнее время все более и более формируется и обособляется одна из интереснейших дисциплин в области современного естествознания, именно учение о тех многосложных и многообразных соотношениях и взаимодействиях, а равно и о законах, управляющих вековыми изменениями их, которые существуют между так называемой живой и мертвой природой, между а) поверхностными горными породами, b) пластикой земли, с) почвами, d) наземными и грунтовыми водами, е) климатом страны, f) растительными и g) животными организмами (в том числе и даже главным образом низшими) и человеком, гордым венцом творения...
Уже недалеко то время, когда она (наука. — А. П.) по праву и великому для судеб человечества значению займет самостоятельное и вполне почетное место». И далее: «ближе всего к упомянутому учению, составляя, может быть, главное центральное ядро его, стоит (не обнимая, однако, его вполне), насколько мы в состоянии судить, новейшее почвоведение, понимаемое в нашем, русском смысле слова»[12].
До работ Докучаева не было столь ясного и четкого изложения сущности системного подхода, указаний на необходимость изучения связей между телами и явлениями природы земной поверхности. Именно поэтому современному пониманию ландшафта, как это хорошо показали Л. С. Берг и Б. Б. Полынов, наука обязана Докучаеву и его последователям. Говоря о зарождении науки о ландшафтах, Полынов писал, что оно «произошло значительно позже попыток придать термину „ландшафт“ значение научного понятия и появления работ, посвященных описаниям, характеристикам и классификациям ландшафтов. Эти работы, среди которых встречаются исключительные по своему объему, кропотливости и усердию (например, работы S. Passarge), в полной мере отвечают задачам старой описательной географии путешественников и просвещенных наблюдателей. Они не могли развить учения о ландшафтах как самостоятельной дисциплины, хотя и давали обильный и ценный материал для той или иной систематизации и „инвентаризации“ ландшафтов»[13].
Зарождение, и особенно развитие, науки о ландшафтах определялось и практическими потребностями человеческого общества. В этом отношении наука о ландшафтах давно уже «стучалась в дверь», она была необходима еще в античную эпоху в связи с явлениями, которые Ф. Энгельс назвал «непредвиденными последствиями человеческой деятельности». В «Диалектике природы» Энгельс писал: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых. Людям, которые в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в других местах выкорчевывали леса, чтобы получить таким путем пахотную землю, и не снилось, что они этим положили начало нынешнему запустению этих стран, лишив их, вместе с лесами, центров скопления и сохранения влаги. Когда альпийские итальянцы вырубали на южном склоне гор хвойные леса, так заботливо охраняемые на северном, они не предвидели, что этим подрезывают корни высокогорного скотоводства в своей области; еще меньше они предвидели, что этим они на большую часть года оставят без воды свои горные источники, с тем чтобы в период дождей эти источники могли изливать на равнину тем более бешеные потоки»[14].
Непредвиденные последствия хозяйственной деятельности наблюдаются почти во всех странах с густым населением и древней культурой. Вся история человеческого общества полна подобными примерами. Но в чем же основная причина «непредвиденных последствий», неизбежный ли они результат хозяйственной деятельности?
Поставив перед собой определенную цель, человек изменяет какую-то часть ландшафта — распахивает степь, вырубает леса, орошает пустыни и т. д. Однако все компоненты ландшафта тесно между собой связаны и взаимообусловлены — почва с растительностью, с водами, с животным миром и т. д. Поэтому изменение хотя бы одной части приводит к изменению остальных, ландшафта в целом. Распахали склоны — начался смыв почвы, вырубили леса — произошли наводнения, спустили фабричные отходы в реки — уничтожили рыбу и т. д.
Итак, уже несколько тысяч лет назад возникла необходимость в изучении связей между отдельными компонентами ландшафта, т. е. в особой науке об этих связях. Но появиться она смогла лишь через тысячи лет, когда создались необходимые научные предпосылки. Что же касается широкого практического приложения, то оно возможно преимущественно в социалистических странах с их плановой экономикой, где комплексное изучение ландшафта становится основой рационального использования природных ресурсов.
13