Что конкретно присутствует в этом состоянии? Этого не узнать, не прожив его. А как его прожить? Это «как» и мешает вам его узнать. Не важно, кого вы слушаете и что он говорит, — это и мешает вам понять это состояние бытия. Но у вас есть о нём некое представление и вы его хотите, и эта идея заставляет вас слушать и также мешает вам пребывать в этом состоянии.
Так как вас интересуют эти абстракции и вы верите, что в них что-то есть, вы приходите сюда или идёте слушать куда-то ещё. Так что сперва вам нужно освободиться от всех этих абстракций, от всего этого дерьма, так как это вам не поможет; скорее, всё это и мешает вам шагнуть в это состояние бытия.
Это был один из самых больших сюрпризов в моей жизни. На протяжении тридцати или сорока лет я представлял себе это состояние, но когда это произошло так, как произошло, это было для меня огромным шоком. Какого чёрта я тридцать лет слушал все эти абстракции и практиковал и переживал все эти состояния согласно индуистским священным писаниям, согласно Теософскому обществу и Дж. Кришнамурти? Почему я это делал? В любом случае всё, что прошло, — прошло, и теперь с этим покончено.
Итак, когда вы сами это обнаружите, всё будет совершенно иначе, это придёт к вам совершенно по-другому. Это обязательно будет чем-то новым. Возможно, вы употребите схожие слова, но это будет иначе. Это будет вашим открытием, и вы объясните это иначе — по-своему.
Однако настоящая преграда, мешающая вам попасть в это состояние, — абстракции. Посредством абстракций мы думаем, что можем понять состояние Кришнаджи и попасть в него; то тут, то там он намекает, что в этом нет ничего мистического или религиозного. Если вы пойдёте и скажете ему, что вот парень, который попал в то состояние, о котором вы говорите, он скорее всего скажет: «Хорошо, но чем это поможет вам?» Я что-то говорю, и он что-то говорит, и кто-то третий тоже говорит что-то другое, а вы при этом где?
Когда вы сами это обнаружите, это будет совершенно другим, и это будет частью физической структуры, и это будет вашим, иначе вы будете открывать для себя и переживать эти абстракции, и ничего более. А затем вы будете проецировать образ этого состояния и сравнивать А с Б и Б с В и озадачиваться обычными вопросами типа «Является ли А более продвинутым, чем Б?». Подобных сравнений для меня не существует, так как я не стремлюсь получить ещё больше. Здесь нет ничего, никакого опыта. Так что где же вопрос сравнения А, Б и В? Вся иерархическая структура, все идеи и понятия индуистской философии и других философий можно выбросить в окно. С ними покончено. Существует ли четыре стадии, пять или шесть стадий — меня не волнует, так как я не мыслю категориями «больше» или «выше». Это именно уму нужно постоянно переживать всё больше и больше, ибо ум всем этим обеспокоен.
Это глупость. Нельзя сравнивать одного учителя с другим. Я так не делаю, и даже если бы по Земле ходил сам Бог, меня бы это вообще не интересовало. И дело не в том, что я слишком высокого о себе мнения. Я знаю, что осознанное мной — это то, что сотни и тысячи людей уже осознали до меня. Однако я их не слушал. Это их абстракции мешали мне самому войти в это состояние. Так что, видите ли, какие бы замечательные последователи ни были у учителя, для меня это полная ерунда. Если люди говорят, что он более продвинут и что у него огромное число последователей, я бы просто сказал: «Хорошо, идите за ним и удачи вам».
Хислоп: Потому что вы говорите, что знаете только это осознавание, и всё…
Юджи: Единственный мир, который для меня существует, — это тот, который окружает меня в данное мгновение. Так что как меня может интересовать, например, Вьетнам? Смогу ли я ощутить насущность этого? Дж. Кришнамурти часто спрашивал: «Разве вы не чувствуете насущность, разве вы не чувствуете ответственность?» Я не чувствую ответственность — и это не из-за безответственности. Когда я окажусь в такой ситуации, то, возможно, я сделаю то, что необходимо в тот момент. Но сейчас я не думаю ни о той проблеме, ни о том, как справиться с нищетой. В данный момент всё это не имеет для меня смысла; для меня существуют лишь слова. Так что все эти философские абстракции и политические и социальные проблемы — как, впрочем, и любая проблема — меня в данный момент не волнуют. Что будет в следующий момент, я не знаю, но если бы я оказался во Вьетнаме или каком-то похожем месте, это был бы мой мир, и я не знаю, как бы я реагировал, но сейчас об этом бессмысленно рассуждать. Так что для такого человека глобальные проблемы не имеют смысла. Разговоры о насущности — уловка, чтобы завлечь вас в это состояние, и это делается из сострадания. Когда вы будете в этом состоянии, возможно, мир изменится. Но что это за новый мир или новое общество, о котором мы говорим? Я и есть новое общество. Не то чтобы я собирался где-то строить новое общество или некий новый Иерусалим. На самом деле это и есть новый мир, новое общество. Я и есть новое общество, так как мои отношения изменились. На самом деле (смеётся) у меня нет никаких отношений. Любые отношения существуют только в данное мгновение. Вот и всё, это очень просто.