Зная с родстве человека и человекообразных обезьян, все же не следует забывать о разнице между ними. Она сказывается во многом: в общем облике, в строении скелета, в весе головного мозга, в способности человека говорить и мыслить и, самое главное, в общественном укладе жизни. Вот почему не следует думать, будто человек ведет свой род по прямой линии от какой-либо из человекообразных обезьян. В такой же мере ошибочно говорить: «Человек произошел от обезьяны», и утверждать, что «так учит Дарвин». Ничего подобного Дарвин не говорил, ничему подобному не учил. Гиббон, горилла, орангутанг и шимпанзе — не родоначальники и не предки человека, а всего лишь его родственники. У человека и современных человекообразных обезьян были общие предки — такова основная мысль Дарвина. Их общие предки — точно ствол дерева, давший две ветви. Одна из них скоро остановилась в своем развитии. Другая же ветвь развилась великолепно и распустилась пышным цветом: цвет этот — род человеческий, распавшийся на отдельные племена.
Предок человека был похож на обезьяну. Голова его с небольшим черепом, покатым низким лбом, торчащими скулами, большой выдвинутой вперед нижней челюстью и крупными острыми клыками сидела на крупном волосатом туловище с большим животом и широкой спиной, слегка горбатой у поясницы. Ходил он на четвереньках, лишь изредка поднимаясь на задние ноги, и ловко лазил по деревьям. Передние ноги его были приблизительно такой же длины, как и задние, а большой палец на задних ногах так же легко и свободно оттопыривался в сторону, как и на передних, и потому наш обезьянообразный предок почти с одинаковым успехом пользовался своими четырьмя конечностями. Членораздельная речь у него еще отсутствовала, хотя его мозг был развит сильнее, чем у всех остальных животных.
Представим себе небольшую группу этих обезьянообразных существ. Жизнь их проходила в заботах и тревогах: нужно разыскать пищу, устроить логово для ночлега, отразить нападение врагов. Да мало ли что еще нужно было делать в той вечной борьбе, которая именуется жизнью. Приходилось часами рыскать в поисках добычи, работать всеми четырьмя конечностями, а то и челюстями. Время от времени обезьяноподобные существа поднимались на задние ноги и передвигались в таком положении. Способность изредка передвигаться на задних ногах сыграла огромную роль в дальнейшей судьбе наших обезьянообразных предков: она положила начало их очеловечиванию.
Нападать на противника, держась прямо, смотреть перед собой на далекое расстояние, действовать свободно передними ногами, не опираясь на них, было гораздо удобнее. Хождение на задних ногах позволяло им лучше питаться, успешнее обороняться от врагов, дольше жить. Шли века, одни поколения сменялись другими. И в конце концов четвероногие наши прародители стали двуногими. С этого началось их очеловечивание.
Вертикальное положение выпрямило их позвоночник, горб постепенно исчез. Нижние конечности, на которые приходилась теперь тяжесть всего тела, изменялись: их мышцы, связки и кости делались крупнее и сильнее, чем у передних конечностей, но зато они теряли прежнюю ловкость и подвижность. Самое главное в процессе очеловечивания в том, что передние конечности ставшего на ноги прародителя постепенно превратились в руки. Главной причиной такого превращения стал труд. Философ Ф. Энгельс говорил, что рука является не только органом труда, она также его продукт, и в известном смысле мы должны даже сказать: труд создал самого человека. Приняв вертикальное положение, наш предок пошел быстрее по пути очеловечивания. Прежде всего сократилась нужда в работе его челюстей, сильных клыков и мышц, приводящих в движение огромную нижнюю челюсть. Отпала необходимость пускать при драке в ход челюсти и клыки. Защищаться и нападать стало удобней при помощи рук, хорошей дубинки, увесистого камня. Благодаря этому скуловые кости, клыки, челюсти, а также приводящие их в движение мышцы постепенно из поколения в поколение уменьшались: лицо начинало походить на лицо современного человека, череп несколько увеличивался, открывая простор для дальнейшего развития мозга.
Утвердившись прочно на ногах, свободно пользуясь руками, наш предок начинает делать то, что раньше было ему недоступно: берет различные предметы в руки, подносит их к глазам, внимательно рассматривает, обнюхивает, пробует на вкус. Он испытывает воздействие одного предмета на другой: дубинки на ветку, покрытую плодами, камня на камень, на кокосовый орех, на панцирь черепахи и т. д. Он уже не довольствуется тем, что дает ему природа, а начинает активно воздействовать на нее. Наблюдения, опыт и труд, совершенствуя руки, дают пищу пробудившейся мысли, позволяют усложнять действия и, наконец, приводят к созданию простейших орудий труда, чего не умеет делать ни одно животное, ни одна человекообразная обезьяна.
Работа рук развивала ум, а более развитый ум способствовал дальнейшему развитию работы рук, то есть труд обогащал мысль, мысль совершенствовала труд. Тут были постоянные взаимосвязь и взаимодействие, которые вызвали к жизни еще одну черту, резко отличавшую отдаленнейшего из первобытных людей от человекообразных обезьян — членораздельную речь.
Когда родоначальники людей поднялись высоко над остальными животными и, по словам Энгельса, у них явилась потребность сказать что-то друг другу, потребность эта развила соответствующий орган: гортань, медленно преобразовываясь, приобрела способность произносить один звук за другим. Предки наши заговорили: у них появилась речь — пусть простейшая, примитивная, еще бедная словами, несуразная на наш взгляд, но все же речь, а не мычанье, рев или рычанье.
Не надо забывать, что и в развитии речи способность передвигаться на двух ногах сыграла немаловажную роль: стоячее положение способствовало развитию грудной клетки, развитая грудная клетка облегчала работу легких, то есть улучшалось одно из существенных условий для работы органа речи (гортани).
Прародители наши, как уже говорилось, жили небольшими обществами. А общество — великая сила. Членораздельная речь способствовала развитию мыслей, чувств, воли. Рост этих способностей, в свою очередь, обогащал язык. Вместе они содействовали укреплению общественных связей. А более прочные общественные связи развивали и мысль, и чувства, и язык. Тут целый клубок условий, влиявших друг на друга. Но стержень этого клубка — в способности твердо держаться на двух ногах и в труде, обусловленном свободой рук. С этого началось развитие обезьянообразных родоначальников. И общий с человекообразными обезьянами предок стал первобытным человеком.
Попробуем в заключение проследить тот путь, по которому шло развитие человека.
Человек — млекопитающее. Низшими среди млекопитающих считаются насекомоядные и сумчатые, например кенгуру. Стало быть, и древнейший предок человека был сумчатым животным. Об этом говорят остатки «пирамидальных» мышц, которые находим мы сейчас у людей. От сумчатых отделилась группа животных, ставшая родоначальницей полуобезьян. За ними появились и настоящие обезьяны (низшие породы). Они развились из общего ствола двумя отдельными ветвями. Одна из них включала плосконосых обезьян, потомки которых сейчас живут в Америке; другая ветвь дала узконосых обезьян, обитающих в Старом Свете, Азии и Африке. Со временем среди узконосых обезьян появилась особая группа, представители которой отличались хорошо развитым мозгом. Они-то, по-видимому, стали родоначальниками и человекообразных обезьян и человека. Следовательно, у человека, гиббона, орангутанга, гориллы и шимпанзе был общий предок. Только в этом смысле мы можем говорить о родстве человека с человекообразными обезьянами.
Какое же место в ряду прародителей человека отводит наука питекантропу?
Большинство ученых склонно думать, что питекантроп (обезьянообразный человек) имел лишь общего с человеком предка. В то время как этот предок пошел в своем развитии далеко вперед, развитие питекантропа остановилось. Этот наш общий с питекантропом предок имеет все права на звание предшественника человека.
Идя впереди всего остального животного мира, предшественник человека с течением тысячелетий поднялся очень высоко, преодолев такие переходные ступени как найденный позже синантроп («китайский человек») и, наконец, представители гейдельбергской и неандертальской рас. От них и началось развитие подлинного человека. Это был лишь первородный человек — Homo primigenius (от латинских слов homo, то есть человек, и primigenius, то есть впервые народившийся, древнейший). Первородный человек продолжал совершенствоваться. Шаг за шагом поднимался он все выше и выше.