— Не было такого!
— Ещё как было! И ты всё время давал понять, что выбрал её, и она будет твоей. Как будто её мнение значения не имеет. Ведь ты же её любишь, ага! Как будто это автоматически даёт тебе на неё какие-то права.
— Но я её правда люблю!
— Это, блин, твои проблемы, а не её! Она хоть раз сказала, что любит?
— Нет. Но, и что не любит, тоже не сказала!
— Слушай, я тебя всего полчаса слушаю, и уже готова ударить чем-нибудь тяжёлым. Не представляю, как она это годами терпела.
— Вась, помоги мне! Чёрт с ними, с отношениями, пусть не любит и даже ненавидит пускай. Но я должен с ней поговорить! Рассказать то, что рассказал тебе. Да, я накосячил, надо было сначала всё рассказать, а потом требовать решения. Нельзя было давить, и права требовать у меня нет, всё так. Но она же в опасности!
— А ты уверен, что это не потому, что тебе просто нужен доступ к Заводу?
— Вот так ты про меня думаешь, да? «Керт коммерсант, он родную маму бы продал, будь у него мама». Я же вижу, твои именно так ко мне относятся. И папа твой, и механик. Вида не подают, но осторожничают. Брэн для них хороший, он же не за деньги, он для всех старается. А Керт плохой, он только о прибыли думает! Скажешь, не так?
Василиса припомнила разговор в рубке и неопределенно пожала плечами.
— Но я тебе вот что скажу — даже будь я такой жадный засранец, каким они меня видят, Завод мне нафиг не сдался. Это крутой актив, но дико токсичный. Знаешь, что с ним дальше будет? Его попытаются отжать одни, если у них не получится — другие, потом третьи будут отжимать уже отжатое у вторых, в процессе всё разнесут к чертям, по итогам разграбят руины и сдохнут от голода на награбленном, потому что его некому будет продать. Ты правда думаешь, что я хочу в эту безнадежную историю инвестировать?
— И что, никаких вариантов?
— Ну, может быть, сразу придёт кто-то настолько крутой, что отжимать у него уже никто не рыпнется. Тогда, может, Завод и останется. Но ни Брэна, ни тем более меня, в этой истории уже не будет. Брэн сам себе голова, а Мири я хочу из этого вытащить. Ладно, признаюсь — я и не хотел ничего ей объяснять.
— Почему?
— Потому что, если я скажу правду: «Мири, ваш Завод отожмут, твоего упрямого деда грохнут, весь срез в процессе зачистят так, что десять лет войны будут вспоминать как пикник. Поэтому давай ты свалишь со мной, чтобы при всём этом не присутствовать», — она просто пошлёт меня подальше и останется с дедом. Она тоже упрямая.
—Офигеть! — всплеснула руками Василиса. — Теперь ты решаешь, что Мири должна знать? И ты выбираешь, быть ей с дедом или нет?
— А что мне остаётся? — закричал Керт.
— Не быть высокомерной жопой! — заорала на него в ответ Васька.
— Эй, вы чего? — спросила их Мири. — С ума сошли?
Она стоит в дверях каюты и смотрит на них с недоумением.
— Я стучала, — уточнила девочка, — но никто не ответил. Я платье тебе принесла.
Мирена снова переоделась в драные штаны и растянутую футболку, но что-то в ней изменилось. Как будто красивое платье осталось незримо присутствовать в образе.
— Мири… — сказал растерянно Керт.
— Он что, теперь к тебе пристаёт, подруга? Если потянет свои липкие ручонки, ты только скажи! В этот раз я доведу дело до конца!
Она недвусмысленно протянула железную руку вперёд на уровне ниже пояса и с металлическим лязгом резко сжала кулак.
— Так, — Василиса решительно встала с кровати. — Вы можете прекрасно разобраться без меня. Мири, я тебя прошу — выслушай его. Верить или нет, проникаться или не стоит — твоё дело. Я не хочу ни за кого ничего решать. Я хочу чай с молоком, пироженку и спать. Поэтому иду на камбуз, а вы, если поубиваете друг друга, будьте любезны убрать трупы до моего возвращения.
Девочка отодвинула с дороги Мири, вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Соблазна подслушать избежала легко — в вип-каютах отличная звукоизоляция.
***
На камбузе сидят папа и бортмех, неторопливо допивая бренди.
— Чего не спишь, дочка? — спросил капитан.
— Чаю решила выпить.
— Хорошее дело, одобряю. Сделаешь нам тоже?
— Конечно. Но пироженку не отдам! Она последняя!
— Ничего страшного, быстрые углеводы у нас сегодня в жидком виде, — отсалютовал рюмкой Зелёный.
— Пап, — спросила Васька, поколебавшись, — ко мне тут Керт заходил…
— Зачем? — удивился капитан.