— Этот город называется Лира, он один из самых богатых в Эларе.
Лира, — повторил про себя Слай, но это слово никак не отозвалось в его душе.
— Ну как, вспомнили что-нибудь? — коридор исчез и Чатни вновь повернулась к братьям.
— Нет, но лично меня ты убедила, — сказал все еще бледный Хаджи.
— Ты сказала, что мы жили там, — напомнил Слай. — Как нам вернуться туда?
— Боюсь, что пока никак, — Чатни немного приуныла. — Этот мир оттолкнул вас.
— Почему? — удивился Слай. Хотя, казалось, он и не переставал удивляться.
— Так бывает, — уклончиво ответила девочка.
После того как окно в Лиру исчезло, прежняя жизнь медленно потекла по улочкам Будапешта. Парочки за столиками продолжали ворковать, а официанты — сновать между рядами и предлагать дорогие вина.
— Так значит поэтому мы ничего не помним? — спросил Хаджи.
— Угу, — Чатни уткнулась в вазочку с десертом.
Слаю показалось, что она чего-то недоговаривает, но белых пятен и так было дополна, и он не стал спрашивать.
— Раз вернуться мы не можем, зачем ты показала нам это? — спросил Хаджи.
— Вы узнали, что есть друг у друга, — сказала Чатни. — В Эларе вы были не разлей вода.
Слай взглянул на Хаджи. Возможно, он был близок с тем парнем на фото, но вот этот угрюмый тип явно не вызывал желания побрататься.
— Но я по-прежнему не знаю его, — видимо, Хаджи думал то же самое про Слая.
— Познакомьтесь. Разве это проблема? Вы же братья, в конце концов, — настала очередь Чатни удивляться.
Должно быть, для подростка лет тринадцати было сложно это понять, но два совершенно разных взрослых человека не могут просто взять и стать друзьями. Даже если они, как оказалось, родственники.
Чатни разобралась с десертом и достала из рюкзака планшет.
— Мне пора, — нахмурилась она, прочитав последнее сообщение. — Меня ждут в другом месте.
— Постой, — одернул ее Слай. — Как нам связаться с тобой?
— Я сама с вами свяжусь, — улыбнулась Чатни и поспешила прочь из кафе, оставив Слая и Хаджи наедине.
— Ну что, братец, — мрачно сказал Хаджи, доставая сигарету. — Приятно познакомиться.
***
Мефона вывела Чатни в один из замшелых грязных миров Серой ветки. Почти все они представляли собой мрачное будущее процветающих ныне миров. Они были пристанищем беженцев, пиратов, торговцев темными артефактами и незаконными ресурсами, а также всех тех, кто пережил апокалипсис в своем мире.
Чатни и Номад предпочитали использовать для встреч именно такие миры — брошеные, невзрачные, лишенные полезных ископаемых. Сюда Собиратели не сунуться — им здесь ловить нечего, а значит для людей здесь безопасно. Почти.
— Эй, девочка, не хочешь немножко Мефисто? — протянул парень в лохмотьях, развалившийся на куче газет.
— Нет, спасибо, — быстро ответила Чатни, стараясь не смотреть на него.
Она знала этих торговцев. Вначале они предлагали купить у них дурь, а затем, когда человек отключался из-за слишком сильной дозировки, продавали либо на органы, либо тем же Собирателям. Собиратели никогда не брезговали людьми: все-таки это богатый источник мяса и жира, который можно перерабатывать и использовать вторично.
Но больше всего Собирателей интересовали ресурсы. А точнее — вода, которая в их мире была дороже жизни. Именно поэтому они опустошали миры один за другим.
Чатни миновала Чумной базар и скрылась в трущобах. Если бы не врожденный иммунитет, девочка умерла бы уже к вечеру: столько смертоносных вирусов обитало в грязном, прокуренном с острым привкусом блевоты воздухе трущоб.
— Все в сборе, — сказал Номад, когда Чатни вошла в здание бывшего храма. Он и еще двое людей расположились вдоль треснувшего овального стола, который когда-то был местом для ритуальных жертвоприношений. — Рассказывай, что стряслось.
— Собиратели завладели еще одним триединцем, — сказала молодая девушка с абсолютно седыми волосами.
Несколько тяжелых секунд длились вечно.
— Кто на этот раз? — спросил молодой парень. Его лицо украшали три длинных глубоких шрама.
— Дуа, — ответила седая девушка. — Они погибла, а ее бионик перешел к Собирателям.
— Значит, ее мир теперь в опасности? — спросила Чатни.
— Ее мира больше нет, — печально произнесла девушка. — И в эти минуты они один за другим опустошают миры Синей ветки.
В храме снова повисло тяжелое молчание.
— Вот дьявол, — наконец подал голос Номад. — Церера, я вижу только одни способ остановить их.