— Какой я все-таки молодец, — хмыкнул Хаджи. — Далеко еще до нашего дома?
— В конце улицы.
Разумеется, Хаджи не помнил о том, как умирал от лейкемии, ведь той реальности, в которой это произошло, больше не существовало.
Окна и двери в большинстве домов были распахнуты настежь: заходи — не хочу. У ворот стояли велосипеды, не привязанные, словно хозяева были уверены, что их никто не тронет, а редкие встречные аборигены смотрели на Хаджи и Слая словно на пришельцев.
— По-моему, мы действуем им на нервы, — предположил Хаджи, когда местный ребенок заплакал, увидев его.
— Будем считать, что они просто соскучились, — улыбнулся Слай.
В конце улицы располагались небольшие каменные ворота, а за ними — все те же поля, на которые братья успели насмотреться в поезде.
— Это что, конец города? — удивился старший из Хиггсов.
— Ага, мы с тобой дети с окраин.
Но дома на нужном месте не оказалось. Была лишь куча старых трухлявых досок, кладка кирпичей, когда-то служившая фундаментом и крыльцо. То самое, чудом уцелевшее крыльцо, на котором братья обожали сидеть в детстве.
— И как мне вернуть воспоминания, если все разрушено? — сокрушенно сказал Хаджи, пиная ногой сдутый резиновый мячик.
Котенок на его руках переполошился, и парню пришлось выпустить его побегать.
— Осталось самое главное, — Слай с удовольствием уселся на крыльцо и вытянул ноги, — Мы с тобой.
***
Алый закат застиг их на том же самом месте: братья сидели на крыльце, потягивали пиво из стеклянных бутылок и смотрели на то, как солнце садится в дымные облака. Бионический кот сидел рядом и вылизывал грязь, в которой успел измазаться за этот долгий и насыщенный день.
— Расскажи мне, как все началось, — попросил Хаджи.
И Слай рассказал. Он рассказывал долго: об их детстве, о рано умерших родителях, о славном деде, который обожал черный юмор. О Лире, Гине, Афре и других городах, в которых они побывали. О том, как Номад лишил их воспоминаний и изгнал из мира на неопределенный срок. На этом месте Слай почувствовал укол совести: ведь это именно из-за него Хаджи ничего не помнил.
Они засиделись до самой темноты. Солнце давно ушло, оставив после себя лишь несколько кроваво-алых штрихов, располосовавших тяжелое сине-пепельное небо.
Пора было либо двигать дальше, либо искать себе ночлег.
— Хороший сегодня день, да? — спросил Слай, возвращаясь из ближайших кустов — Совсем как раньше.
— Да. Мне понравилось, — ответил старший брат. — Куда отправимся дальше?
— Куда угодно. У нас вся жизнь впереди, — сказал Слай и добавил, — Вот только денег раздобудем.
— Взгляни на Тайто! — Хаджи указал на сумку Слая. Бионик пульсировал зеленым, и этот знак очень и очень не понравился братьям.
— Неужели они? — нахмурился Слай.
Оба уставились в низкое небо, выискивая зловещие корабли Собирателей, но все было спокойно.
— Мэгги, а ну иди сюда! — позвал Хаджи своего бионика. Котенок бросился к нему на руки и замурлыкал как самый настоящий живой кот.
— Пора запечатывать мир, — сказал Слай и достал триединца из сумки.
— Постой, Чатни сказала, что навестит нас.
— Нет времени, Хаджи. Возможно, где-то сейчас Собиратели уже…
— Слай!
В стороне леса показались бледно-розовые сполохи — это был коридор из другого мира. Запыхавшаяся Чатни неслась к ним, ловко перепрыгивая буераки и кочки.
— Слай, подожди!
— Что случилось?! — Слай поднялся с крыльца.
— Собиратели… — выдохнула Чатни. — Они атакуют мир людей.
— Что?!
— Мир людей, Землю, с которой вы пришли, — пояснила девочка. — Прямо сейчас, в эти минуты. Их много, их невероятно много!
— Что с Айком? — спросил Хаджи.
— Он остался защищать мир вместе с другими хранителями, — ответила Чатни.
— Но они же погибнут!
— Они пытаются выиграть время, — Чатни взглянула на Слая, — Чтобы ты успел запечатать мир биоников.
— Я готов, — решительно сказал тот, понятия не имея, что надо делать.
— Подождите, — запротестовал Хаджи, размахивая руками. — Получается, тот мир… он что, исчезнет?!
— Айк и другие сдерживают атаки Собирателей, но ваши новости уже вовсю транслируют чрезвычайное положение, — Чатни нервно взглянула в небо.
Хаджи представил как люди бегут по улицам Будапешта, Нью-Йорка, Санкт-Петербурга. В панике, ничего не понимающие, клянущие не то террористов, не то жестокую стихию. И сгорают целыми пачками, так и не узнав, кто напал на них, не успев дозвониться домой и предупредить родных…